Красный рыцарь

— Я не шибко гостеприимен, поэтому стараюсь в будущее не заглядывать. Оставляю это для своей излишне деятельной и суетной родни. Они постоянно плетут интриги и с кем–то воюют. — Змей улыбнулся. — Иногда скучаю, и тогда везунчик–путешественник попадает сюда, чтобы развлечь. — Улыбка преобразилась в жестокосердную ухмылку.

Капитан отпил еще вина.

— Что скажешь по поводу Лакланов?

Змей сделал очередную затяжку и выдохнул дым, взвившийся к самому потолку.

— Это и есть твой вопрос?

Молодой человек отрицательно помотал головой:

— Нет, но они присягнули мне на верность, и я хочу удостовериться, что с ними все будет в порядке.

— Присяга на верность для людей настолько естественна, а вот мне с большим трудом удается сдерживать свои обещания. Однако с Томом и Ранальдом я поступлю по справедливости. Задавай свой вопрос.

Капитан повертел кружку, от чего в ней образовался маленький водоворот, и не стал спрашивать об Амиции.

— Можно ли как–то разрешить конфликт между людьми и Дикими?

— Это и есть твой вопрос? — уточнил Змей.

— Да.

Мужичок затянулся.

— Превосходно, — произнес собеседник, подошел к каминной полке и, открыв каменный сосуд, достал пригоршню высушенных листьев и затолкал в чашу трубки. — Веришь ли ты в свободу выбора, принц?

Капитану стало жарко, поэтому он встал, снял котту и повесил ее рядом с камином, чтобы просушить, пробормотав хозяину дома «прошу прощения». И вернулся на свое место.

— Да, верю.

— Почему?

— Либо у меня есть свобода выбора, либо в чем тогда суть игры?

Змей медленно покачал головой:

— А если я скажу тебе, что свобода выбора есть лишь применительно к некоторым вещам, но далеко не ко всем?

Капитан заметил, что пожевывает свою перчатку для верховой езды, и тут же одернул себя.

— Я бы предположил, что моя сила влиять на вселенную никак не зависит от того, есть ли у меня свобода выбора применительно к каждому действию или лишь к одному.

— Любопытно, — промолвил собеседник. — Люди и Дикие — всего лишь понятия. Философские модели. И если они созданы для того, чтобы представлять собой или, другими словами, символизировать противоположности, как же их можно примирить? Можно ли поменять местами альфу и омегу в алфавите?

— А потом ты скажешь, что нет Диких, так же как нет и людей, — улыбнулся капитан.

Змей рассмеялся:

— Выходит, это ты уже освоил.

— Когда–то мне довелось сидеть у ног неких восточных философов, — пояснил Красный Рыцарь. — Тогда я и понятия не имел, что они могли быть драконами, а теперь вот подумал об этом…

Змей снова громко засмеялся:

— А ты мне нравишься. Поэтому отвечу на твой вопрос. Люди и Дикие, будучи двумя сторонами одной монеты, могут уживаться вместе, так же как и лежащая в кошельке монета.

— А порознь?

— Разве монета не есть единое целое?

Капитан откинулся на спинку удобного стула.

— Мой брат погиб, — напомнил Том. — Он был твоим вассалом и все же погиб. Скажи, кто его убил?

— Он погиб за границами моих земель, — ответил Змей. — Признаю, я не слишком внимательно следил за происходящим. Признаю, пока мой разум был поглощен другими заботами, часть людей из земель Диких пересекли границы моих владений без моего разрешения. Но, по правде говоря, если начистоту, Том и Ранальд, эти границы — лишь плод моего воображения, они созданы для моего же удобства. Я редко тревожу людей, внутри или вне границ моего ареала, и вы — первые, кто потребовал от меня каких–то действий за многие годы.

— Значит, ты не отомстишь за него? — допытывался Том. — Тогда просто скажи мне, кто его убил?

— Ты указываешь мне, что я должен предпринять, или спрашиваешь? — вежливо поинтересовался Змей. — Это и есть твой вопрос?

Ранальд наклонился вперед:

— Да. Возможно, это прозвучит странно, но это сделали не сэссаги, несмотря на то что именно они зарезали Гектора и меня. Это все Шип. Шип послал их. Это он призвал их на войну.

Их собеседник запрокинул голову и громко захохотал:

— Неужели ты такой наивный, Ранальд Лаклан? Люди из земель Диких поступают так, как им заблагорассудится. Они не дети. И если они напали на твоего брата, то сделали это намеренно.

— Они бы никогда не отправились к переправе, если бы не Шип, — продолжал настаивать Том.

Змей подпер подбородок рукой.

— Сколько правды ты хочешь услышать в ответе на свой вопрос, горец? Стоит ли мне сказать ровно столько, сколько потребуется, чтобы разжечь то, что впоследствии станет кровной местью? Или сказать столько, сколько будет достаточно, чтобы ты отказался от нее вообще? Что тебе больше по душе?

Ранальд пожевал кончик уса:

— И что же ты можешь сказать нам такого, из–за чего мы решим отказаться от мести?

Том был мрачнее тучи.

Отложив трубку, их собеседник откинулся на спинку стула и сомкнул руки за головой:

— Сэссага, убившего Гектора, зовут Ота Кван. Он — достойный противник для тебя, Том, целеустремленный, страстный и отлично натренированный. Вся загвоздка в том, что со временем твой капитан захочет заполучить его в качестве союзника.

Змей ухмыльнулся.

— И из–за этого ты решил, что Том не сможет ничего предпринять? — спросил Ранальд. — Ты просто не знаешь Тома.