Красный сфинкс

Затем, обращаясь к контрабандисту, он прибавил:

— Вы пойдете той же дорогой, что и в прошлый раз, милейший; когда доберетесь до Сузы, получите двадцать пистолей. Латиль, у вас в запасе всего десять минут.

Этьенн молча поклонился.

— В путь, господа, — произнес граф де Море, — мы потеряли полчаса, но сделали доброе дело.

Десять минут спустя Латиль в сопровождении контрабандиста покинул хижину; работа, которую граф выполнил только на две трети, была завершена.

Капитан и его солдаты догнали графа де Море на знакомом нам Джавонском мосту Контрабандист, не успевший поблагодарить своего спасителя, бросился к ногам Антуана де Бурбона и стал целовать его руки.

— Довольно, дружище, — сказал тот, — через час нам следует быть в Сузе.

Отряд продолжал свой путь.

XIV. БЕЛОЕ ПЕРО

Граф де Море, как известно, должен был проделать тот же путь, что он прошел с Изабеллой де Лотрек и г-жой де Коэтман.

Всем было велено сохранять строжайшую тишину; слышалось только, как скрипит снег под ногами солдат.

Когда отряд обогнул гору, вдали показался город Суза, вырисовывавшийся на горизонте при слабом свете утренней зари.

Часть крепостной стены, прилегающей к горе, была безлюдна. Дорога — если только эта складка местности, по которой не были в состоянии идти бок о бок два человека, могла называться дорогой, — проходила выше, примерно в десяти футах от стенных зубцов.

Оттуда можно было спуститься к валу.

Равелин, которым должны были овладеть наши войска, после того как они взяли штурмом ретраншементы и заграждения, находился приблизительно в трех милях от Сузы; поскольку никто не ожидал атаки со стороны гор, эта позиция совершенно не охранялась.

Однако часовые, стоявшие на французской границе, заметили на рассвете небольшой отряд, двигавшийся по склону горы, и подняли тревогу.

Услышав крики охваченных волнением солдат, граф де Море понял, что нельзя терять ни минуты. Как истинный горец, он принялся перескакивать с камня на камень и первым спустился на крепостную стену.

Обернувшись, молодой человек увидел рядом с собой Латиля.

На крики часовых сбежались пьемонтцы и валезанцы из соседних караульных помещений, где размещалось около ста солдат, — следовало поспешить, пока не подоспело все подкрепление.

Воины Карла Эммануила, заметившие в сумерках длинную темную вереницу огибавших гору людей, которые казались им упавшими с неба, не могли определить их количество и оказали французам довольно слабое сопротивление, однако они решили, что необходимо известить герцога и его сына, сражавшихся в Сузском проходе, о том, что происходит, и послали к ним верхового.

Граф де Море видел, как всадник отделился от крепостной стены и поскакал в сторону схватки; он догадывался о цели, заставлявшей нарочного мчаться во весь опор, но не мог ему помешать.

Это лишь усилило его желание овладеть равелином, закрывавшим путь в Сузу, куда после взятия заграждений должен был вступить Людовик XIII.

И тогда граф де Море, как уже было сказано, атаковал защитников равелина с горсткой солдат.

Бой был недолгим. Пьемонтцы и валезанцы, опытные воины, были захвачены врасплох: они не ожидали нападения и вдобавок не подозревали, какова численность неприятеля; защитники равелина стали отступать с криками: «Тревога!»; одни из них бежали в поле, а другие — в город.

Захватив равелин, граф де Море собрал там всех своих воинов, приказал развернуть четыре пушки на случай, если придется из них стрелять, и бросился вперед с отрядом из четырехсот пятидесяти человек, чтобы, как было заранее решено, атаковать ретраншементы с тыла.

Вскоре послышался грохот пушек, и показались облака дыма, клубившиеся вокруг Монтабонского хребта.

Следовательно, обе армии уже начали сражение.

Граф де Море приказал солдатам ускорить шаг, но примерно в миле от ретраншементов французы увидели, как от рядов пьемонтцев отделилось довольно многочисленное войско и направилось им навстречу.

Эта часть по своей численности приблизительно равнялась отряду графа де Море. Впереди верхом ехал возглавлявший ее полковник.

Латиль подошел к графу и сказал:

— Я узнал офицера, командующего отрядом. Этого храброго воина зовут полковник Белон.

— Что же из этого следует? — спросил граф.

— Я хотел бы, чтобы ваша светлость позволили мне взять полковника в плен.

— Ты просишь у меня разрешения… Клянусь чревом Господним, мне большего и не надо. Но как ты собираешься это сделать?

— Нет ничего проще, ваша светлость: как только вы увидите, что Белон упал вместе с лошадью, стремительно атакуйте — солдаты подумают, что их командир убит, и начнут разбегаться. Ударьте по правому флангу и захватите знамя, а я тем временем возьму в плен полковника; после этого, если захотите, вы будете стеречь Белона, а я стану держать знамя. Вот только Белону придется заплатить выкуп в триста-четыреста пистолей, в то время как знамя прибавит нам славы, только и всего.

— Значит, мне достанется знамя, а тебе — полковник, — произнес граф де Море.

— А теперь… прикажите бить в барабаны и трубить в трубы!