Красный сфинкс. Книга вторая

«Не то в луже, не то в озерке, – вспоминал позже фантаст Александр Казанцев, – плавал в изобретенной им резиновой лодочке, выполненной заодно с резиновыми сапогами-ластами, Юрий Александрович Долгушин».

В сборнике «Война» главы из «ГЧ» печатались под названием «Лучи жизни».

«Профессор Ридан ставил клетку перед толстым свинцовым экраном, направляя невидимый луч в голову животного. Очередная волна возбуждала, заставляла действовать какой-то центр мозгового вещества, тот, который сам был способен генерировать эту волну. Порой мгновенно, но чаще через некоторое время сказывалось действие луча: приходили в движение те или иные функции организма. Обезьяны покорно ложились, чесались, грустили, опустошали желудок, испытывали голод, все виды возбуждения, страдания, напрягали непроизвольно отдельные мышцы или целые группы их, – все это в зависимости от поворота стрелки на шкале: достаточно было малейшего изменения настройки генератора, чтобы тотчас изменилось и влияние луча. Состояния, вызванные облучением, длились неизменно, пока действовал генератор, и продолжались потом еще некоторое время в зависимости от того, насколько была повышена мощность излучения, регулируемая особой ручкой».

Профессор Ридан торопился.

У него были причины торопиться.

Соответствующими органами он был поставлен в известность о том, что безымянный немецкий любитель-коротковолновик сумел передать в эфир из фашистской Германии сообщение о том, что в Мюнхене неким ученым открыты ужасные лучи смерти, которым человечеству пока совершенно нечего противопоставить.

«Лето в этом году уходило медленно, нехотя, как бы с грустью покидая добрую, веселую страну, – писал Долгушин. – И страна, первая в истории и единственная в мире страна, в которой все люди занимались только одним делом, – они изготовляли счастье для себя, – эта страна полнилась богатыми урожаями хлеба, мяса, плодов и вина, хлопка, шерсти, пушнины, гремела металлом чудесных машин, пылала любовью и звенела песнями».