Красный шатер

- Это Рувим, мой первенец, сын Лии, которая стоит вон там.

Моя мама низко склонила голову: наверное, не столько из уважения, сколько из желания скрыть от Исава свои странные разноцветные глаза.

- А вот и другие дети Лии: Симон и Левий. Это Иуда, - сказал отец, хлопнув четвертого сына по плечу. - Видишь, брат, я бы никогда не смог забыть, как ты выглядишь, даже если бы и захотел. - Иуда и Исав улыбались друг другу совершенно одинаковой улыбкой.

- Это Зевулон - тоже сын Лии, а это рожденные ею близнецы Нафтали и Иссахар.

Исав поклонился моей матери и почтительно сказал:

- Лия - мать мириад сыновей. - И Лия покраснела от гордости.

Затем отец представил Иосифа:

- А это младший, единственный сын моей Рахили. - Он явно подчеркнул этим особую привязанность к моей тете.

Исав кивнул, посмотрел на любимого сына своего брата и оценил бесспорную красоту Рахили. У нее был растерянный вид: слишком уж много неожиданного случилось за этот день.

Затем Иаков назвал имя Дана.

- Он сын Билхи, рабыни, принадлежащей Рахили. А вот это Гад и Асир, рожденные Зелфой, служанкой Лии.

Впервые я слышала, чтобы отец указывал на различия между моими братьями и тетушками. Я видела, как склонились головы сыновей младших жен, которых сейчас публично назвали наложницами, как потемнели их лица.

Но Исав понимал, что значит быть вторым, он обратился к меньшим сыновьям Иакова точно так же, как и к остальным моим братьям, сердечно приветствуя Дана, Гада и Асира. Дети Билхи и Зелфы приободрились, а я испытала гордость, что у нас такой замечательный дядя.

Настало время моему отцу расспрашивать Исава о сыновьях, и тот радостно представил ему своих отпрысков:

- Ты уже знаешь Елифаза, это мой первенец от Адат, она стоит вон там. - Он указал на маленькую пухленькую женщину в головном уборе с чеканными медными дисками.

- А вот это Рагуил, - продолжал Исав, обнимая худого смуглого юношу с бородой, как у взрослого мужчины. - Он сын Васемафы. - Кивок в сторону миловидной женщины, державшей на бедре маленького ребенка.

- Мои младшие сыновья: Иеус, Иеглом и Корей. Они стоят рядом с Васемафой, но их мать - Оливема, моя младшая жена, - пояснил Исав. - Она умерла прошлой весной во время родов.

Официальная церемония представления сыновей завершилась, головы склонились и распрямились, и все мы двинулись в путь - к лагерю Иакова у реки. Мои старшие братья посматривали на сыновей Исава, но не заговаривали с ними. Женщины собрались вместе, и начался медленный процесс знакомства. Среди прибывших были также дочери Исава, в том числе две младшие девочки Адат. Оказалось, что Адат родила множество дочерей, некоторые из них уже выросли и сами стали матерями, но Ливве и Амат пока еще оставались при ней. Они были ненамного старше, но игнорировали меня, потому что я все еще носила детское платье, а они были наряжены, как взрослые девушки.

Васемафа стала доброй мачехой для всех детей Оливемы, особенно для девочки Ити, которая стоила жизни своей родной матери. Васемафа потеряла так много младенцев обоего пола, что даже не могла их всех сосчитать. В живых у нее остались только двое: сын Рагуил и дочь Тавея - мы были с ней приблизительно одного роста. Мы с Тавеей шли рядом, но молчали, не осмеливаясь нарушить торжественную тишину, воцарившуюся вдруг в нашей процессии.

Было уже поздно, когда мы добрались до шатров. Вперед отправили посланника с распоряжением служанкам готовить на всех вечернюю трапезу, и нас встретили запахи свежего хлеба и жарившегося мяса. Однако предстояло еще немало хлопот, если мы хотели устроить достойный праздник в честь воссоединения и примирения сынов Исаака. Женщины немедленно взялись за работу, а нас с Тавеей отправили собирать дикий лук возле самой реки. Мы послушно кивнули, но, едва оказавшись на расстоянии от взрослых, весело рассмеялись. Наконец-то мое желание исполнилось: можно было побыть наедине с двоюродной сестрой.

Мы с Тавеей решительно направились к месту, где рос лук (я присмотрела его еще в первый день нашего пребывания на берегах реки Яббок), и без труда заполнили целую корзину.

После чего решили, что нашим матерям не обязательно знать, как быстро их дочери справились с поручением: можно, воспользовавшись свободой, опустить ноги в воду и вволю поболтать.

Когда я выразила восхищение медными браслетами на запястье Тавеи, она рассказала в ответ историю жизни ее матери. Исав был поражен красотой юной Васемафы, впервые увидев ее на рынке около Мамре, где жила наша бабушка Ревекка. В качестве платы за невесту он предложил отцу девушки не только овец и коз, как то было повсеместно принято, но еще и не менее сорока медных браслетов, чтобы, по его выражению, «запястья и лодыжки громко заявляли о ее красоте». Исав любил Васемафу, но та страдала от жестокости старшей жены, Адат, которая ей завидовала. Даже смерть младенцев Васемафы не смягчила сердце Адат. Когда я спросила, как же им удается праздновать новолуние, если в доме царит такой раздор, Тавея ответила, что женщины ее семьи не собираются все вместе, чтобы отметить смерть и возрождение луны.