Красный шатер

Однако у Лии не было оснований ругать невесток, которых привели ее сыновья. Все трое были здоровы и почтительны, а Шуя быстро стала ее любимицей. Дочери гончара так никогда и не вошли полностью в круг моих матерей, они жили с мужьями в некотором отдалении от нас, ближе к стадам. Думаю, что Симон и Левий поселились отдельно, потому что так захотели Иалуту и Инбу. И откровенно говоря, я совершенно не скучала по ним. Обе молодые женщины относились ко мне с тем же молчаливым презрением, что и их мужья, и, кроме того, моя мать была абсолютно права: ни одна из них не умела толком готовить.

Из старших сыновей Иакова только Рувим оставался холостым. Казалось, он был доволен жизнью: помогал своей матери и заботился о Билхе, чей единственный сын был еще слишком молод, чтобы охотиться.

Однажды рано утром, когда все еще спали, чей-то незнакомый женский голос вопросил:

- Где дочери Сары? Где жены Иакова?

Это голос был мягким и негромким, и всё же он пробудил меня от глубокого сна. Как и я, Лия мгновенно проснулась и поспешила на улицу, одновременно с ней из своего шатра вышла Рахиль. Следом явились Билха и Зелфа, и мы все изумленно смотрели на посланницу из Мамре, чье платье мерцало серебром в синеватом сиянии, предвещавшем рассвет.

Ее речь была торжественной и официальной:

- Ревекка, пророчица из Мамре, мать Иакова и Исава, бабушка сотен мириадов внуков, призывает вас под сень терпентиновых деревьев на Праздник ячменя. Дайте знать об этом Иакову.

Первой реакцией на речь посланницы, произносившей слова с поразившим нас странным акцентом, словно бы нараспев, было молчание. Казалось, перед нами предстало существо из иного мира: никогда прежде не видели мы столь рыжих волос, ни разу не встречали женщину с полосатой сумой вестника. И всё же это был не сон; утренний холодок заставлял нас дрожать и помогал ощутить реальность происходящего.

Наконец Лия первой справилась с волнением и поприветствовала незнакомку, указав ей место, где можно отдохнуть и поесть. Но как только мы собрались вокруг нашей гостьи, она снова удивила нас. Оглядевшись, вестница широко улыбнулась, обнажив ряд мелких желтоватых зубов. И заговорила обычным голосом, просто и естественно:

- Я вижу, среди вас много рыжих. Там, откуда я родом, говорят, что рыжеволосые женщины рождаются в периоды крови их матерей.

Таково невежество обитателей северных земель.

Билха рассмеялась, испытав облегчение от смелости незнакомки.

Казалось, это обрадовало гостью. Она обратилась напрямую к Билхе и представилась:

- Меня зовут Веренро, я служу вашей бабушке. - Затем она отбросила волосы назад, чтобы показать ухо, проколотое бронзовой шпилькой, и добавила: - Я самая счастливая рабыня в мире.

И снова Билха засмеялась такой прямоте. Я тоже хихикнула.

Как только накормили мужчин, Лия послала за Иаковом и представила ему посланницу, которая к тому времени спрятала огненные волосы под покрывалом и опустила глаза.

- Она пришла от твоей матери, - пояснила Лия. - Ревекка приглашает нас на Праздник ячменя. Посланница ждет твоего ответа.

Иаков был удивлен, но быстро собрался с мыслями и сказал Лии, что мы будем покорны Ревекке во всем и что он просит передать матери, что придет к ней с женами и детьми.

Затем Веренро ушла в шатер Лии и прилегла там отдохнуть. Я работала целый день, надеясь вновь увидеть посланницу, когда та проснется. Я пыталась придумать причину зайти в шатер. Мне хотелось снова взглянуть на необычные волосы, прикоснуться к одеяниям, которые скользили и трепетали, как трава в проточной воде. Инна сказала, что одежда Веренро соткана из шелка, особой ткани, которую изготовляют на необычайно малых ткацких станках из чудесных нитей. Я приподняла бровь, копируя недоверчивую мину своей матери, чтобы показать, что я уже слишком взрослая, чтобы верить сказкам. Но Инна лишь рассмеялась.

Веренро отдыхала до самого вечера. И вот уже мужчины наелись, да и миски женщин тоже опустели. Мои матери собрались у огня в надежде, что чужестранка появится и расскажет нам какую-нибудь историю. Она вышла из шатра, глубоко поклонилась, широко растопырив пальцы в незнакомом, но понятном жесте почтения.

А затем распрямилась, посмотрела в наши лица и ухмыльнулась, как маленький ребенок, которому удалось стянуть спелый инжир. Веренро не была похожа ни на кого из тех, кого я знала. Эта женщина словно бы явилась к нам из другого мира. Я была просто очарована ею.

Гостье подали миску с маслинами, сыром и свежим хлебом, и она в знак благодарности склонила голову перед моими матерями. Прежде чем приступить к еде, Веренро произнесла короткую молитву на языке, который звучал, как крик канюка. Я даже рассмеялась, подумав сперва, что это очередная шутка, но рыжеволосая посланница бросила на меня гневный взгляд. Лицо мое вспыхнуло, как от удара, щеки стали горячими. Но в следующий момент гостья ободряюще улыбнулась мне и, похлопав по земле, пригласила занять почетное место рядом с нею.