Красный шторм поднимается

— Торпеда пошла! — услышал он возглас пилота британского вертолета. Невидимый для американцев черный «стингрей» упал в воду в полумиле от приближающейся русской субмарины. О'Мэлли подлетел поближе, сбросил собственный буй, чтобы прислушиваться к происходящим событиям, и завис над морской поверхностью.

Подобно американской торпеде Мк-48, у «стингрея» нет винтов, что затрудняло прослушивание как для О'Мэлли, так и для русской подводной лодки. Внезапно послышались кавитационные шумы винтов — субмарина обнаружила опасность, развила полный ход и сделала поворот. Затем пилот услышал потрескивание корпуса — лодка меняла глубину, пытаясь оторваться от торпеды, но все попытки оказались неудачными. И тут же раздался металлический грохот взорвавшейся боеголовки.

— Попадание! — прозвучал голос пилота «Резака».

— Опустить локатор! — скомандовал О'Мэлли. Уилли погрузил акустический датчик в последний раз. Подводная лодка всплывала.

— Опять! — изумился Ролстон. — Второй раз подряд!

— Приготовить торпеду к пуску! Уилли, врежь ему!

— Расстояние четыреста, пеленг один-шесть-три, повышение доплеровской частоты.

— Установить круговой поиск, первоначальная глубина сто.

— Готово, — отозвался Ролстон. О'Мэлли тут же сбросил торпеду, — Поднять локатор! — скомандовал он. — «Браво», попадание не потопило лодку, мы пустили еще торпеду.

— А вдруг лодка всплывет, чтобы попытаться спасти команду? — нерешительно спросил Ролстон.

— Она может всплывать и для того, чтобы запустить ракеты. У нее была возможность скрыться. Я бы ею воспользовался.

Второе попадание прикончило субмарину. О'Мэлли тут же полетел к «Рубену Джеймсу». Он предоставил возможность Ролстону совершить посадку. Как только колеса вертолета закрепили на палубе и затянули крепежные цепи, О'Мэлли спустился из кабины и пошел к себе в каюту. Моррис встретил его в проходе между вертолетными ангарами.

— Ты прекрасно сделал свое дело, Джерри.

— Спасибо, шкипер. — О'Мэлли оставил свой летный шлем в кабине. Его волосы, намокшие от пота, прилипли к голове, а глаза покраснели от стекавших капель.

— Мне хотелось бы поговорить с тобой.

— Может быть, сделаем это, пока я буду принимать душ и переодеваться, капитан? — О'Мэлли прошел через кают-компанию к себе в каюту. Меньше чем за минуту он снял одежду и направился в душевое отделение для офицеров.

— Сколько фунтов ты теряешь за такой день? — спросил Моррис.

— Много. — Пилот повернул ручку душа и закрыл глаза, когда на него хлынули струи холодной воды. — Знаешь, я уже десять лет твержу, что на торпедах сорок шестой модели нужны более мощные боеголовки. Надеюсь, черт побери, что эти мудаки из управления теперь прислушаются к моим советам!

— Вторая подводная лодка, Джерри. Что это был за тип?

— Я уверен, что «папа». Акустики проявили себя с лучшей стороны. Вы направляли нас исключительно точно. — Он сделал воду еще холодней. Через минуту О'Мэлли вышел из душевой кабины — это был другой человек, и не только внешне.

— Коммодор представляет тебя к какой-то награде. Думаю, что это будет твой третий «Крест за летные заслуги».

О'Мэлли на мгновение задумался. Два первых ордена он получил за то, что спасал людей, а не убивал их.

— Когда ты будешь готов к следующему вылету?

— Скажем, на следующей неделе?

— Одевайся. Поговорим в кают-компании.

Пилот провел пальцами сквозь пряди волос и надел свежую одежду. Он вспомнил, что в прошлый раз жена советовала ему пользоваться детской присыпкой для защиты кожи от тесной и потной одежды, а он по глупости отказался, потому что это противоречило образу мужественного летчика, созданного его воображением. А вот теперь, несмотря на душ, кожа в нескольких местах покраснела, чесалась и болела. Когда О'Мэлли вошел в кают-компанию, он увидел, что Моррис приготовил ему кувшин холодного клоповного сока.

— Ты потопил одну дизельную и две ракетные подлодки. Как они вели себя? Заметил что-нибудь необычное?

— Они проявляли поразительную агрессивность, отказывались уйти даже от смертельной опасности. Этот «папа» мог бы скрыться и…, уцелеть. А вот «чарли» выбрал удачный путь к конвою, но оказался излишне настырным. — О'Мэлли выпил первый стакан напитка и задумался. — Ты прав. Они слишком уж давят на нас.

— Да, давят даже сильнее, чем я ожидал. Они идут на риск при обстоятельствах, когда обычно не стали бы рисковать. Почему?

— Это говорит о том, что нам, по-видимому, предстоят два тяжелых дня. Извините, капитан, но я слишком устал для серьезных размышлений.

— Отдыхай, Джерри.

Глава 37 Гонка инвалидов

Стендаль, Германская Демократическая Республика

Два часа утра. Наступление начнется через четыре часа, несмотря на отчаянные усилия генерала Алексеева убедить командование отменить его. Генерал смотрел на карту, испещренную значками, указывающими на расположение своих частей и на разведданные о предполагаемой диспозиции противника.