Красный сокол

На другой день в штабе авиабригады ему вручили приказ с командировочным удостоверением явиться в Москву, в распоряжение Министерства иностранных дел. «Неужели в Китай?» И только после этого он окончательно поверил, что гроза миновала. В худшем случае его арест отложили до более весомого момента, чем гибель опьяневшего дурака.

Через три дня он был уже в Алма-Ате с предписанием возглавить на северо-западе Китая опытную станцию по ремонту и облету самолетов, поступающих из СССР через Казахстан в город Кульджу для армии Чан Кайши, ведущей борьбу с японскими захватчиками.

Вначале Иван Евграфович чувствовал себя удовлетворенно, обустраивая перевалочную базу и военный аэродром. Сложнее оказалось дело с организацией питания для обслуживающего персонала. Китайские власти пустили эту проблему на самотек, полагая, что летчики, как и все остальные рабочие, могут обходиться горсточкой риса, строго выдаваемой по разнарядке из городских запасов.

Шла война, и в отсталой полуфеодальной провинции царили частнособственнические порядки. Потеряв всякую надежду на власть, голодные авиаторы обратили свои взоры на бескрайние отроги Тянь-Шаня и верхнеилийские степи Синьцзяня. Заправив пулеметы патронами и прихватив телефонные провода, два истребителя вылетели на разведку пищевых природных ресурсов дружественного Китая. Задача проста — добыть мясо. Голод гонит волка из леса, а мужика — в лес.

Степи северо-западного Китая — это та же казахстанская полупустыня, подчас ровная как стол, отшлифованная ветрами будто специально для посадки непривередливых «ишачков». Так что истребители вернулись на базу с богатой добычей, увязанной на крыльях возле кабины.

Охота в степи на сайгаков с истребителей совершенствовалась с каждым вылетом и скоро превратилась в настоящий промысел с переработкой мяса впрок. Отходы и шкуры шли в качестве платы за труд подсобным рабочим. Такой уловкой были частично реализованы новаторские способности Ивана. Не мытьем так катаньем, питание улучшилось, и скука снова заполонила душу летчика, ибо нудная работа чиновника в глубоком тылу, вдали от главных событий не очень-то его интересовала. И скоро он добился от главного военного советника при штабе вооруженных сил Китая разрешения переместиться поближе к фронту. Вместе с новой партией советских истребителей он перелетел в город Ханькоу, где его тщательно, как в Испании, засекретили под китайским именем Ван Фоджэ.

Если в Кульдже, в долинах реки Или, зеленую тоску по живому делу можно было развеять в охоте на сайгаков, полагаясь только на себя, то на фронте, застывшем в низинах величавой Янцзы, развлечения в воздухе пришлось строго согласовывать с общими боевыми задачами. На фронтах инициатива принадлежала японцам. Имея хорошие, скоростные самолеты и отличную выучку, японские пилоты были чрезвычайно опасны еще и тем, что нападали всегда исподтишка, используя в бою до конца, до последних секунд присущие Востоку хитрость и коварство.

Китайское командование решило совершить налет на захваченный противником город Нанкин. Удар бомбардировочной авиации по аэродрому в предрассветной мгле оказался настолько чувствительным, что все стали ожидать такого же ответного, не менее жестокого нападения. Посовещавшись с военным атташе Рычаговым о том, что нужно как-то добыть японский самолет целехоньким и переправить его в СССР для исследования, Иван испросил разрешения летать на задание в паре с Губенко. Раз слетали, два — безрезультатно. Затея провалилась: японские истребители в одиночку над территорией противника не летали.

А в группах сопровождения если и оказывались подбитыми, то почему-то погибали, хотя могли вполне благополучно в отдельных случаях приземлиться. На худой конец, пилот мог бороться за жизнь с помощью парашюта. Ходили слухи, что все японские летчики прикованы к самолету цепями. Но это слухи. На свою территорию они ведь приземлялись! И подбитые, и горящие. Где правда?

Приближался день рождения микадо, Китайское командование ждало со стороны верноподданных императора «гостей» с подарками и сосредоточило вблизи Ханькоу до сотни истребителей.

В этом сражении советским летчикам удалось уничтожить более двадцати самолетов противника. Удача не отвернулась и от тайного советника Ван Фоджэ. С его «помощью» один бомбардировщик совершил вынужденную посадку в поле. Вслед за бомбовозом туда приткнулась и «ласточка» Ивана, чтоб помешать самураям взорвать самолет и скрыться. Не вылезая из кабины, он два раза пальнул из пулемета поверх копошившихся у самолета японцев, давая понять, что не намерен стрелять прицельно. Треск пулемета и свист пуль над головами японцы поняли по-своему и дружно бросились в ближайшие заросли бамбука, не дожидаясь стрельбы на поражение. Прибывшие солдаты оцепили рощицу с двух сторон, и беглецам ничего не оставалось, как только сдаться в плен. К величайшему удивлению советского летчика среди членов экипажа подбитого «мицубиси» оказалась миловидная девушка в военном френче.