Красный тайфун

Внизу была территория Альянса? Так с любой точки зрения лучше уж тридцать ядерных взрывов над малонаселенной местностью и в десяти километрах от земли — чем сто от чужих бомб, над своими городами? К тому же по законам физики взрывная волна больше распространяется туда, где меньше давление, разреженная атмосфера, так что до земли она дошла сильно ослабевшей, а вот пожары от светового излучения были серьезной проблемой! Жителям нескольких деревень, оказавшихся в зоне поражения, можно было лишь посочувствовать — впрочем, у них было время укрыться в погребах и убежищах, отрытых еще прежде, в порядке обучения населения гражданской обороне — кто не зевал и не забыл действия по сигналу «воздушная тревога», что хватать и куда бежать, тот выжил; ну а дома и сараи можно после заново отстроить!

И это был еще не конец. Теперь в небе появились и истребители Альянса, их было много. И мало кто из покалеченных, горящих, ослепших врагов сумел повернуть на запад и дотянуть до баз на благословенном острове Авалон.

И взорвалась галльская граница, от моря на севере до моря на юге. Как в ту, прошлую войну, неудержимым потоком текли на запад через поля и виноградники колонны танков и бронепехоты. Даже атомные удары по этой стальной саранче не были смертельными — тут играло и то, что танки намного более стойки к поражающему действию ядерного взрыва, чем городские дома, и то, что разведка Лиги просто не успевала отрабатывать быстро перемещающиеся, рассредоточенные цели! Воздушная разведка, говорите? Так у Альянса, может, и не было тысяч стратегических бомбардировщиков, — но авиация поля боя была очень неплоха, как и войсковое ПВО!

Гордая Галлия продержалась одну неделю. Командиры танковых рот и батальонов Альянса спорили на ящик водки, кто из них первый увидит Геркулесовы столбы, крайнюю западную точку материка. А на севере погибал несчастный Авалон — в отличие от прошлой войны, сейчас на его землю густо падали и атомные бомбы, и химия; если Галлию и Иберию Альянс отчего-то жалел (а впрочем, и их жители вовсе не горели желанием устраивать гверилью), то к авалонцам относился, как к врагам старым и заклятым, по отношению к которым дозволено все. У Альянса не было армад «стратегов», — но на той дистанции и тактическая авиация (что немаловажно, прикрытая истребителями на всем радиусе) дотягивалась очень неплохо. Авалон капитулировал через месяц — перестав быть «непотопляемым авианосцем» для Лиги уже в конце первой недели войны. Одновременно войска Альянса выдвинулись и на других направлениях — ох, и пожалел султан Оттомани, что связался с Лигой, поверив лживым обещаниям! Оказалось, что сухопутная война очень даже не устарела, а что генералы Лиги объявили ее таковой, это исключительно их проблемы.

Так что выиграть войну у Лиги не получилось. И президент, после долгих и мучительных раздумий, обратился с предложением мира. В конце концов, ведь и не проиграли же?

Но Альянс ответил: не мы начали эту войну. Значит, нам ее завершать. Не беспокойтесь — когда нам надоест, тогда мы вас известим.

Мир раскололся надвое. Приблизительно по полушариям планеты. Что давало надежду на затихание войны естественным путем — поскольку даже бомбардировщики Лиги не могли совершить рейд на цели в глубине восточного континента, через океан в оба конца.

Но президент Лиги мог радоваться — ведь пока еще ни одна бомба на территорию собственно Лиги не упала? Как и в прошлую, и в позапрошлую Великие войны. Чего нельзя сказать про Альянс. Так что вполне можно объявить избирателям, что и эту войну мы выигрываем, по очкам!

В условленное время, на глубине в сто пятьдесят метров, находясь в тысяче миль от вражеского берега, подводная лодка Альянса выпустила из своего раздувшегося брюха огромную торпеду. Пятидесятиметровая сигара, двухметрового диаметра, погрузившись на километр, начала свой путь, повинуясь программе, заложенной в ее механический мозг, — изредка выстреливая ультразвуковые сигналы, не только для предохранения столкновения с дном океана, но и ради уточнения курса, ведь именно подводный рельеф указывал положение сверхторпеды относительно цели. Дальность хода была огромна — торпеду двигал ядерный реактор, который одновременно являлся и боеголовкой. Оттого сила взрыва сильно зависела от дистанции стрельбы, но даже при запуске через весь океан мощь этого дьявольского оружия намного превосходила любую из атомных бомб, сбрасываемых с самолета.

Наверное, решив посмеяться, конструкторы дали торпеде имя «Лилипут». Когда он дремал в субмарине-носителе, его взрывную мощь оберегали девять независимых предохранителей — в момент выстрела отключился первый, вошел в режим реактор, а достигнув предельной глубины, сработал второй: механически слиплись два провода, замыкая цепь. Вот океан стал мельче, началось материковое поднятие морского дна — при начале подъема автоматически открылась колба с кислотой, разъедающей мембрану третьего предохранителя, а на глубине в двести метров сработал следующий, четвертый.