'Красный террор' в Россiи 1918 - 1923

"Террор -- это убiйство, пролитiе крови, смертная казнь. Но террор не только смертная казнь, которая ярче всего потрясает мысль и воображенiе современника... Формы террора безчисленны и разнообразны, как безчисленны и разнообразны в своих проявленiях гнет и издeвательство... Террор это -смертная казнь вездe, во всем, во всeх его закоулках"... Так пишет в своей новой книгe "Нравственный лик революцiи"99 один из дeятелей {239} октябрьских дней, один из созидателей того государственнаго зданiя, той системы, в которой "смертная казнь лишь кровавое увeнчанiе, мрачный апофеоз системы", "упорно день за днем" убивающей "душу народа". Как жаль, что г. Штейнберг написал это в Берлинe в октябрe 1923 г., а не в октябрe 1917 г. Поздно уже говорить о "великом грeхe нашей революцiи" теперь, в атмосферe "неисчерпаемой душевной упадочности", которую мы наблюдаем. Но несомнeнно, чтобы объять всю совокупность явленiй, именуемых "красным террором", надо было бы набросать картины проявленiя террора и во всeх остальных многообразных областях жизни, гдe произвол и насилье прiобрeли небывалое и невиданное еще мeсто в государственной жизни страны. Этот произвол ставил на карту человeческую жизнь. Повсюду не только заглушено было "вольное слово", не только "тяжкiя цензурныя оковы легли на самую мысль человeческую", но и не мало русских писателей погибло под разстрeлами в казематах и подвалах "органов революцiоннаго правосудiя". Припомним хотя бы А. П. Лурье, гуманнeйшаго нар. соц., разстрeленнаго в Крыму за участiе в "Южных Вeдомостях", с.-р. Жилкина, редактора архангельскаго "Возрожденiя Сeвера", Леонова -- редактора "Сeвернаго Утра", Элiасберга -- сотрудника одесских газет "Современное Слово" и "Южное Слово", виновнаго в том, что "дискредитировал совeтскую власть в глазах западнаго пролетарiата", плехановца Бахметьева, разстрeленнаго в Николаевe за сотрудничество в "Свободном Словe"; с.-д. Мацкевича -- редактора "Вeстника Временнаго Правительства"; А. С. Пругавина, погибшаго в Ново-Николаевской тюрьмe, В. В. Волк-Карачевскаго, умершаго от тифа в Бутырках, Душечкина -- там же. Это случайно взятыя нами имена. А сколько их! Сколько дeятелей науки! Тe списки, которые были недавно опубликованы за границей союзом {240} академических дeятелей, неизбeжно страдают большой неполнотой.

Оставим пока эти тяжелыя воспоминанiя в сторонe. Мы хотим остановиться лишь еще на одной формe терроризированiя населенiя, в своей грубости и безсмысленности превосходящей все возможное. Мы говорим о так называемом "ущемленiи буржуазiи". Этим "ущемленiем буржуазiи", распространявшимся на всю интеллигенцiю, отличался в особенности юг.100 Здeсь были спецiально назначаемые дни, когда происходили поголовные обыски и отбиралось даже почти все носильное платье и бeлье -- оставлялось лишь "по нормe": одна простыня, два носовых платка и т. д. Вот, напримeр, описанiе такого дня в Екатеринодарe в 1921 г., объявленнаго в годовщину парижской коммуны:101 "Ночью во всe квартиры, населенныя лицами, имeвшими несчастье до революцiи числиться дворянами, купцами, почетными гражданами, адвокатами, офицерами, а в данное время врачами, профессорами, инженерами, словом "буржуями", врывались вооруженные с ног до головы большевики с отрядом красноармейцев, производили тщательный обыск, отбирая деньги и цeнныя вещи, вытаскивали в одном носильном платьe жильцов, не разбирая ни пола, ни возраста, ни даже состоянiя здоровья, иногда почти умирающих тифозных, сажали под конвоем в приготовленныя подводы и вывозили за город в находившiяся там различныя постройки. Часть "буржуев" была заперта в концентрацiонный лагерь, часть отправлена в город Петровок на принудительныя работы (!!) на рыбных промыслах Каспiйскаго моря. В продолженiи полутора суток продолжалась кошмарная картина выселенiя нeскольких сот семей... Имущество выселенных конфисковалось {241} для раздачи рабочим. Мы не знаем, попало ли оно в руки рабочих, но хорошо знаем, что на рынок оно попало и покупалось своими бывшими владeльцами у спекулянтов, a угадыванiе своих костюмов у комиссаров, на их женах и родственниках сдeлалось обычным явленiем".

Мы должны были бы нарисовать и картины произвольных контрибуцiй, особенно в первые годы большевицкаго властвованiя, доходивших до гиперболических размeров. Невнесенiе этих контрибуцiй означало арест, тюрьму, а, может быть, и разстрeл, при случаe, как заложников.

Я думаю, что для характеристики этих контрибуцiй -- "лепты на дeло революцiи" -- достаточно привести рeчь прославленнаго большевицкаго командующаго Муравьева при захватe в февралe 1918 г. Одессы, произнесенную им перед собранiем "буржуазiи".102

"Я прieхал поздно -- враг уж стучится в ворота Одессы... Вы, может быть, рады этому, но не радуйтесь. Я Одессы не отдам... в случаe нужды от ваших дворцов, от ваших жизней ничего не останется... В три дня вы должны внести мнe десять миллiонов рублей... Горе вам, если вы денег не внесете... С камнем я вас в водe утоплю, а семьи ваши отдам на растерзанiе".