Красный тряпочник (СИ)

Коломин спокойно спустился в самый центр города на CZ, больше не нарушая правил движения. В любом случае, продолжение погони заметили и на этом участке дороги и скоро пришлют сюда силы правопорядка. Брызги фонтана, подсвечиваемые красным — цветом коммунизма, летели в лицо и орошали поверхность полуразбитого ГАЗа. Не боясь поскользнуться, Ярослав спешился, взошёл по капоту «Волги» на её крышу и, держа на прицеле Раджабова, аккуратно открыл дверь. Моджахед застонал, попытавшись направить АК-74У-Э на оперативника, но Ярослав стрельнул в противника. Пуля оцарапала Отмеченному руку, и он с обессиленным воплем выронил оружие на влажную плитку. Спустившись на поверхность, Коломин ударил Раджабова для профилактики и столкнул на землю. Городские фонари высветили лицо боевика, которому давно была нанесена страшная и заметная рана, а также механическую руку, которую Сухробу установили вместо потерянной.

— Я ничего тебе не скажу, шурави. — Лицо со шрамом сплюнул кровь. — Можете хоть запытать меня, я знаю все ваши КГБшные методы, и ни слова не никому скажу.

— Я не из КГБ. — Ярослав холодно смотрел на Отмеченного через «Тиресия». — И мне твоё содействие не требуется.

Коломин нагнулся и обхватил лицо Раджабова ладонью.

––—––

Вспышка. Пять лет назад. Раджабов и Рустамов идут по какому-то восточному городу, до которого не успела дойти цивилизация (или техногенная катастрофа — определение данного явления было чисто субъективным и зависело от точки зрения оценивающего). Разговор шёл на родном языке инсургентов, однако «Зевс» автоматически переводил их речь Коломину так, будто они изначально разговаривали на русском.

— Есть у меня идея, брат, бить врага его же оружием. — Лицо со шрамом, поправив головной убор, кивнул своему собеседнику. — Американцы слишком раскомандовались. Ссорят нас и покупают своими «Стингерами». Есть другой вариант.

— Я тебя внимательно слушаю, друг мой. — Рустамов нагнулся ближе к товарищу.

— Русских разъедает коррупция. Я знаю выход на одного их человека, который готов нам помочь… за американскую валюту, разумеется. — Сухроб заговорщически прищурился. — Он предлагает нам «Иглы». Беда в том, что их аппаратная начинка зашифрована, чужой не воспользуется. За нас дополнительно русский взламывать не хочет. Нужен хороший программист-шифровальщик.

— Я знаю, кто нам нужен. Помнишь Ахмада? — Рустамов прижал палец к носу. — Он уехал в Стэндфорд и защитил там диплом.

— Конечно, помню. Но американцы наверняка приглядывают за всеми студентиками. Насколько я знаю, в Стэндфорде делают и продукцию двойного назначения.

— Разумеется. Но если ты мне позволишь, я всё оформлю через пакистанцев. Есть у меня один человек в их разведке, нас он американцам не сдаст. Вывезем Ахмада незаметно, — уверил Рустамов.

— Тогда, как говорят оккупанты, даю тебе полный карт-бланш, — оскалился Раджабов. — Главное, чтобы Ахмад не нахватался их бессовестных идей и остался нашим человеком.

––—––

Вспышка. Зашторенный полутёмный кабинет, со вкусом обставленный прекрасной мебелью и интересной утварью.

— Мы оба рискуем, встречаясь здесь, генерал, — уже на русском выразил своё неудовольствие Раджабов. — Если нас возьмут вместе, им не надо будет искать никаких доказательств.

— Спокойно, Сухроб, — седой офицер, в изящных серебряных очочках и большой проплешиной, довольно-таки тощий и желчный, успокоил своего собеседника. — Я всё рассчитал, мы в безопасности. Никаких хвостов нет. Вы лучше присядьте.

— Благодарю, я лучше постою. — Лицо со шрамом наготове держал руку на кобуре, всё ещё не доверяя генералу. Он ожидал, что сейчас из всех углов полезут спецназовцы, чтобы арестовать его.

Офицер прокашлялся.