Красный циркуляр

При подготовке статьи я перерыл всю доступную литературу, перечитал две сотни информационных материалов и выяснил, что за последнее десятилетие в странах бывшего социалистического блока было заключено не больше двадцати сделок. Самым активным инвестором, подписавшим три таких сделки, был Роберт Максвелл, предприимчивый британский миллиардер родом из Чехословакии, человек внушительного телосложения и весом под сто шестьдесят килограммов.

Я решил, что если мне удастся взять интервью у представителя фирмы Максвелла, то это произведет впечатление на Джона. Позвонил в их пресс-службу и сказал, что работаю над статьей. Видимо, они понятия не имели о тираже «Слияний и поглощений в Европе», потому что, к моему удивлению, предложили встретиться с заместителем председателя правления «Максвелл комьюникейшн корпорейшн» Жаном-Пьером Ансельмини.

На следующей неделе в назначенное время я стоял на пороге Максвелл-хауса — современного здания на улице Нью-Феттерлейн, между Флит-стрит и Холборн-серкус. Господин Ансельмини, учтивый француз, которому было лет за пятьдесят, встретил меня и пригласил в свой роскошный кабинет.

Поддерживая светскую беседу, я аккуратно разложил между нами свои бумаги, но не успел задать первый вопрос, как Ансельмини, указав на один документ, спросил:

— Что это у вас?

— Список сделок по Восточной Европе, — ответил я, довольный, что пришел подготовленным.

— Позволите взглянуть?

— Конечно. — Я протянул ему лист с таблицей.

Он взглянул на данные и напрягся.

— Господин Браудер, разве журналисты составляют списки слияний и поглощений?

То, что я был слишком хорошо подготовлен для журналиста, мне в голову не приходило.

— Расскажите, пожалуйста, подробнее о своем журнале.

— Вообще-то я не сотрудник журнала. Я работаю в Бостонской консалтинговой группе и одновременно пишу эту статью, потому что интересуюсь инвестициями в Восточной Европе.

Он откинулся назад и задумчиво посмотрел на меня.

— И чем же вас так привлекает Восточная Европа?

Я рассказал ему, с каким энтузиазмом вложил средства в первые польские акции, об «Автосане», о карьерных устремлениях стать инвестором в Восточной Европе.

Когда стало ясно, что я пришел не шпионить, Ансельмини расслабился.

— Знаете, ваш приход может оказаться большой удачей. Мы как раз создаем инвестиционный фонд «Центрально-восточноевропейская компания Максвелла». Надо отметить, что вы произвели на меня впечатление. Как раз такому специалисту, как вы, мы были бы рады предложить работу. Заинтересует вас такое предложение?

Ну, еще бы. Я пытался скрыть свой пыл, но тщетно: к концу встречи в моем календаре уже стояла дата предстоящего собеседования.

Готовясь к нему, я провел две недели, разыскивая людей с опытом работы на Роберта Максвелла. Он владел газетой «Дейли Миррор» и считался личностью не только эксцентричной, но властной и вспыльчивой. Говорили, что с ним невозможно иметь дело, так что у меня были поводы для сомнений.

Мне удалось выйти на бывшего консультанта «Би-Си-Джи» Сильвию Грин, которая когда-то у него работала. Я позвонил Сильвии и спросил ее мнение. Помолчав, она ответила:

— Знаешь, Билл, уж прости за прямоту, но идти на работу к Максвеллу — полное сумасшествие.

— А что так?

— Да он чудовище! Увольняет всех направо и налево, — резко заявила она, и мне подумалось, что она, видимо, тоже в свое время оказалась в числе этих самых «всех».

— Звучит не очень утешительно.

— Ага.

Она еще немного помолчала и добавила:

— О нем ходит множество историй, но одну никак не перестанут обсуждать. Где-то полгода назад он на своем самолете летел в Тампу, во Флориде. Самолет готовился ко взлету, и Максвелл попросил секретаршу дать ему ручку — подписать какие-то бумаги. Вместо любимого «Монблана» она дала ему обычную шариковую ручку. Он пришел в ярость, заорал, почему, мол, у этой дуры нет нужной ручки. Она не нашлась с ответом, и он уволил ее в ту же секунду. Ее просто высадили с самолета на взлетную полосу. Бедняжке пришлось самостоятельно пилить в Лондон. А ей ведь было двадцать шесть лет, и пробилась она в жизни из Эссекса.

Я связался еще с тремя бывшими сотрудниками Максвелла, и все наперебой рассказывали истории одну скандальнее и красочнее другой. Исход у всех одинаков: увольнение. Один приятель-банкир из «Голдман Сакс» сказал мне: «Билл, вероятность того, что ты продержишься там год, равна нулю».

Перед собеседованием я тщательно обдумал услышанное, но все эти истории меня не отпугнули. Ну, уволят меня, и что? С дипломом бизнес-школы Стэнфордского университета и «Би-Си-Джи» в послужном списке я запросто найду себе другую работу.

Я прошел одно собеседование, потом еще два. Через несколько дней мне предложили место. Несмотря на все предостережения, я согласился.

В марте 1991 года я перешел на новую работу. Зарплата тут была повыше, и я смог снять отдельное жилье — небольшой уютный домик в районе Хэмпстед на севере Лондона. По утрам, выйдя из дома, я спускался по узкой дорожке к метро, доезжал по Северной ветке до остановки Чансери-Лейн и уже оттуда добирался до Максвелл-хауса.