Красный цветок

– Без памяти? – настаивала я на изложении собственного варианта истории. – Наделенные нечеловеческой силой в сочетании с мощным инстинктом выживания? Скажите, кто из вас знает, что такое мрак? Без проблеска надежды и искорки любви? Мрак, в котором некуда идти, не к чему стремиться и в котором так легко потеряться? Зная, что всем, в принципе, безразлично, жив ты или умер; злой ты или добрый? Я та, кем меня сотворила не судьба, не боги, а люди.

За окном по-прежнему мелькали снежинки. Бросив взгляд в окно, я подумала о том, что теперь всегда буду любить зиму. Всегда! Даже когда в этом мире меня больше не будет я стану любить зиму в других мирах.

Впрочем, мечтать некогда. Нужно действовать.

И быстро, если на самом деле не хочу, чтобы меня препарировали, точно розовую мышь.

Во второй половине дня крупные хлопья снега превратились в острые колючие иголки. Снег залипал и без того небольшие окошки так, что разглядеть за ними что-либо становилось совершенно невозможно – сплошные хвосты белой вьюги.

Я так усиленно делала вид, что интересуюсь библиотекой, что мне поверили.

Книжная коллекция в холостяцкой берлоге Теи была мрачновата. Гравюры в огромных фолиантах все сплошь чёрно-белыми, изображающие чудовищ из Тёмного Мира: огромные пауки-ткачи, оборотни в стадии половинчатой трансформации, кони с клыками, птицы с человеческими глазами, замки на фоне грозового неба и лабиринты, где люди метались с перекошенными от ужаса лицами.

Специфично.

Отбросив книги, я поспешила выбраться из дома. Ноги резво несли вперед. Ветки над головой потрескивали, снег под ногами похрустывал. От резкого запаха смолы кружилась голова.

Для меня хвоей пахла свобода. Неприятно пахла. Мне не нравилось.

На западе с севера наплывала лиловая туча. Ветер по верхушкам деревьев бил тяжелой плетью. Тропинка, по которой мгновение назад ещё вились червячки поземки, пропала. Напрочь. Словно никогда не петляла между деревьями.

Поначалу я не только не испугалась, но даже не насторожилась. Ну, подумаешь, сбилась с дороги? Лес-то на то и лес, чтобы время от времени в нём немного заблудиться.

Но вскоре я стала замечать: что-то не так. В зловещем свисте ветра, бьющегося среди деревьев, то ли впрямь слышалось, то ли только мерещилось злобное рычание. Ряды деревьев походили на неприветливых тюремщиков. В равномерном их покачивании чудилось нечто зловещее, колдовское.

«Спать, спать, спать», – завывал ветер.

«Спать, спать, спать», – соглашались деревья.

Я непуглива. Но странный липкий страх подползал, словно хищник, разъяренно нахлестывая себя по бокам. Все труднее становилось справляться с малообъяснимым мороком.

Не помню, в какой именно момент я пришла к выводу, что морок – это не морок? Он обрастал плотью, воплощался, перетекая их бесплотного кошмара в явственную реальность.

Снег пошёл волнами. Сугробы текли, обретая очертания зверей. Огромные, чуть ли не с теленка, белоснежные волки, пригибаясь, выползали с утробным рычанием из сгущающихся теней. Я бросилась к дереву, со страху напрочь позабыв о том, что в моём боевом арсенале есть кое-что, что прекрасно плавит не только снег.

Спустя четверть часа огромная волчья стая рыла снег, скребла лапами дерево, на вершине которого я в отчаянии болталась.

«Спать, спать, спать», – продолжал уговаривать жестокий лес.

Из дрёмы вырвал лошадиный храп и женский возглас. Волки рыча припали к земле и бросились в сторону новой, видимо, показавшейся более доступной, добыче.

Снег встретил Сантрэн роем искр, из которых пытались выплыть, воплощаясь, новые снежные фигуры.

В ответ сферическими кругами рванулся изумрудный огонь. В нем звери задергались, пойманные в ловушку, искажающей их силуэт, растягивающей их во все стороны, развоплощающей до тех пор, пока чудовища не распадались на части, снова обращаясь в неподвижные сугробы.

– Одиффэ? – позвала Сантрэн, подхватывая юбки и безошибочно направляясь к дереву, на ветке которого я свила своё гнездо. – Ты цела? Хвала Двуликим! Спускайся! Да побыстрее, сделай одолжение.

Я ощутила себя круглой идиоткой.

Какого черта, в самом деле, я не применила огонь?!

Одеревеневшее с испуга на морозе тело сделалось неуклюжим. Я едва не сорвалась с ветки. Подоспевший вовремя Теи помог удержаться на ногах.

– Ну, что? Удрала? – Ехидно щуря глаза, ухмыльнулся маг мне в лицо.

– Обсудим это позже, – потупившись, предложила я.

– Ладно. Обсудим. Если выберемся отсюда. На вот, выпей, – протянул он мне фляжку.

Жидкость просочилась в горло, заставив закашляться. А затем спасительное тепло разлилась по всему телу.

– Магические волны в пространстве снова меняются. Нужно торопиться, – предупредила Сантрэн.

Лес мрачный и холодный, не излучал, по моему мнению, никаких «волн в пространстве». Может быть, я не правильный маг? Я ничего такого не чувствовала.

Дикий пронзительный вой, раздался сразу со всех сторон. Казалось, возопил сам воздух. И земля, и небо, и взбесившийся снег орали, голосили на разной высоте заставляя зажимать уши руками.

– Что это?! – вопила я вместе со всеми, но мой голос терялся в общем пронзительном крике.