Красный цветок (СИ)

  Вопреки воле тело оставалось легким и словно не моим. В глазах держалась неприятная резь. Начинался жар.

  Момент, когда Миа*рон вошёл, я почувствовала безошибочно. И повернулась лицом к дверям как раз в тот самый миг, когда она открылась, пропуская врага. На лице оборотня играла та самая улыбка, что представлялась мне всю ночь: довольная, ехидная и удовлетворенная.

   - О, ты, ранняя пташка! - пропел елейный голос. - Уже на ногах? Рад, что ты не склонна предаваться бессилию и лишний раз баловать себя сверх меры. Но что я вижу? - с приторно-подчеркнутой, издевательской заботой наклонился он. - Ты так бледна? Или ночью кошмары донимали?

  Против воли, я дернулась, как от удара током.

  Небрежно опустившись в кресло, он поерзал, устраиваясь удобней. Губы изогнулись в ненавистной саркастически-злобной ухмылке.

   - Помнишь, что такое многоходовка, Огненная?

   Я молчала. Не потому, что обычно именно это бесило Миа*рона сильнее всего. Я просто не знала, что сказать.

   - Помнишь! - кивнул он, - Даже если не признаешь. Как тебе понравилось зеркало?

  Отведя взгляд от зловещей ненавистной фигуры, я скосила глаза на тускло мерцающее стекло.

   - Я так и думал! Одной иллюзией меньше, ведьмочка? Не поверишь, но я оказываю тебе своего рода услугу. Чем меньше в жизни иллюзий, тем лучше.

  Попытка опустить голову закончилась очередным взрывом боли.

   - Мстительная гнусная тварь, - прохрипела я.

  Голос не слушался, едва удавалось проговаривать слова.

  Лицо Миа*рона неожиданно исказилось. А пристальный тяжкий взгляд понравился мне ещё меньше, чем недавние торжествующие многозначительные улыбки.

   - Этот хлыщ тебе так дорог? - задумчиво нахмурил оборотень брови. - Нужно отдать ему должное, - в мальчишке есть изюминка.

   - Уж не влюбился ли, часом?

   - Ревнуешь? - неожиданно встрепенулся, оживившись, кот.

   - Опасаюсь, как бы и мою голову, в свою очередь, не подарили в качестве трофея. Есть у тебя такая дурная привычка.

   Тень, метнувшаяся по комнате размытым пятном, материализовалась, захватывая в кольцо жадных рук. Мелькнула мысль, что вот и все. Против воли, я испуганно дернулась.

   - Я не трону тебя, Огненная. Как бы не был хорош пацан, он - всего лишь один из Чеар*ре! Не более. Чеар*ре в Эдонии не мало. Литу*эль - одна.

  Я чувствовала себя слишком измученной и опустошенной, что бы противостоять подобному бреду. Или разубеждать кого-то.

   - Уйди, - попыталась я отвернуться. - Мне плохо.

  Но куда мне, при моем весе и росте, сопротивляться горе туго перевитых мышц? Не удалось даже пошевелиться.

   - Я хотел, чтобы тебе было плохо. Хотел сделать больно.

   - Это должно меня удивить, поразить или возмутить? - безлико поинтересовалась я.

   - Да что с тобой?! Ты словно не живая!

   - Ты крутой мужик, Миа*рон. Но есть у тебя одна слабость: трепаться любишь. Вам нужно распахнуть Демонические Врата? С радостью выверну мир наизнанку, - если это окажется в моих силах. А теперь - убей, или убирайся. Я не желаю ни видеть тебя, ни слышать.

   - Не за тобой решающее слово!

  Отчаяние бывает разным. И по-разному выражается: в криках, гневе, мольбах, проклятиях. В желаниях действовать или замирать; смеяться или плакать.

  У меня было чувство, что из мира ушло все, что делает его привлекательным или хотя бы мало-мальски интересным.

   - Мне всё равно, - устало вздохнула я. - Делай, что хочешь.

   - Люблю покорных женщин.

   - Ты не любишь женщин, - холодно возразила я. - Ты вообще никого не любишь. Понятие ни имеешь, что такое любовь.

   - И что же это такое? Просвети меня, сделай милость?

   - Найди иной способ позабавиться.

   - У меня сложилось впечатление, что мои развлечения приводят тебя в очень плохое настроение.

   - Просто этот способ развлекаться один из самых твоих любимых.

  Я с благодарность чувствовала дурноту и накатывающую волнами слабость. Они, подобно любимым гобеленам и занавесям Миа*рона, обещали отделить от всего происходящего.

   - Ты опять будешь болеть?! - зарычал зверь. - Женщины! Чуть что - сразу вам плохо! Бледнеете, краснеете! То вас лихорадка бьет, то озноб студит! С вами совершенно невозможно нормально общаться.

  Я хрюкнула в попытке не рассмеяться.

   - А ты не пробовал для начала удержаться от искушения порезать потенциального собеседника на маленькие ленточки? Это существенно повышает шансы 'нормального общения'.

  Я впервые не испытала никаких эмоций при виде того, как зрачки оборотня вытягиваются черной струной. Ни страха, ни изумления. Только темное торжество. Я больше не боялась Миа*рона. Вместе с любовью к Эллоис*Сенты, страстью к жизни, во мне умер темный ужас, перемешанный с влечением.

  Пустота. Ничто.

   - Не понимаю, чем ты недоволен? - задумчиво высказалась я. - Ты хотел меня сломать. И у тебя получилось.

   - А кто сказал, что я недоволен? - рыкнул собеседник. - Я просто счастлив!

  Яростный хлопок дверью красноречиво продемонстрировал степень счастья противника.

   Нечто вроде насмешливой радости заискрило в сердце. Но, не успев подняться, погасло.

   Через четверть часа в дверь снова постучали. Поскольку ни оборотень, ни его юный любовник ко мне бы сейчас ни сунулись, не стоило большого труда догадаться, кто пожаловал: рыжий родитель.