Красный уголок капитализма

Решил в газету объявление дать. Требуется невеста 60-го размера под такое-то и такое-то платье. Отдаленные размеры не предлагать. Дал телефон. Ну, думаю, сейчас повалят. Две недели ждал – ни одного звонка! А потом – как обрушились! Как где-то прорвало. Идут и идут. Все 60-го размера. Я на них платье примеряю. Всем в аккурат. Но люди они все разные. А хочется, чтобы и человек хороший был. И вот приходит одна – скро-о-мная, хорошая, с косичками. Размер? 60-й! На мою первую жену смахивает. Говорит, я по объявлению. Я тебя узнала, это, значит, ты объявление дал?

Фу-ты! Это ж моя бывшая жена и есть. А ты что, говорю, женихов ищешь? Ищу, отвечает.

– А что это тебя так разбарабанило?

– В объявлении такие требовались. Я три недели готовилась к визиту, вес набирала. Кушала, спала, штангой занималась.

– А если б я сороковой размер указал?

– Похудела бы.

– Ну что ж, – говорю, – раз пришла, то давай поженимся. Но это… чтоб претензий к нарядам не было. Что принес, то и принес. Главное, чтоб красиво и модно.

Поженились мы с ней. Сейчас мир в доме. Подарки ей покупаю. В «Детском мире» – сарафанчик: она худеет. В «Богатыре» – платьишко: она полнеет. Главное – чтоб модно. Она, как увидит очередную покупку, на глазах меняется. Две-три недели – и одежда в аккурат. Никаких проблем. Ни у меня, ни у нее. Всего две проблемы осталось. Первая – ноги. Ее ноги. Размер – 37 с половиной, ни туда ни сюда. Вторая проблема – ее голова. 57 – в любую погоду. Наденет сарафанчик, 38-й размер, чудо, а голова шире плеч…

Сейчас я работаю над проблемами. Думаю, что решу их. Причем раньше, чем наши швейные объединения.

Бабушка отоварилась Рассказ ребенка

Больше всего на свете я люблю мороженое, потом – папу и сразу после папы – отовариваться.

В нашей семье отовариваться может только бабушка. Потому что она участница войны. Дедушка у нас тоже участник, но отовариваться он не может. Он же не женщина и не инвалид, поэтому ему и так весело, без отоваривания.

А мне дедушку жалко. Я ведь вижу, что он тоже хочет и даже ходит хлопочет об инвалидности. Когда он ее схлопочет, то тоже будет оговариваться.

Отовариваться мы всегда ездим втроем: я, бабушка и папа. Бабушка – чтобы отовариваться, папа – чтобы нести товар, а я – чтобы еще интересней было.

Сегодня мы опять ездили. Папу сначала не пускали в магазин. Сказали:

– А вы куда, молодой человек?

Папа начал хромать и заикаться:

– Да я просто… Сумки… нести.

Тогда его пропустили.

Когда мы зашли, папа сказал, что здесь как за границей – пароду мало, а продавцов много. И что продавцы здесь вежливые и безобидные, потому что не хотят, чтобы их в другой магазин перевели. Бабушка шепнула папе:

– Тише, а то услышат.

На войне она в разведку ходила, поэтому всего боится.

Когда тетя-продавец начала отвешивать масло, мясо, сосиски, бабушка так разволновалась, что потеряла кошелек. А когда нам дали коробку конфет, я так разволновался, что его нашел. А когда дали банку тушонки, папа вскрикнул от неожиданности. А когда дали банку сгущенки, бабушке стало плохо и папа ей дал нашатырь. А когда дали пельмени, папа от волнения их рассыпал. А потом собирал. И все оглядывался, чтоб его за руку не схватили и не крикнули:

– Ага, попался!

И только тетя-продавец улыбалась. Она спрашивала бабушку:

– Окорок будете?

– Буду.

– Чай будете?

– Буду.

– Что, и кофе растворимый, что ли, будете?

Бабушка запнулась:

– Бу… бу…

Папа подсказал:

– Будет.

Тетя-продавец вежливо сказала:

– А вы, молодой человек, не мешайте. Зачем ей одной столько?

Бабушка сказала:

– Вообще-то я не одна. У меня – дочери, внуки…

– И зять, – сказал папа.

Дома нас ждал дедушка с ножом, делить продукты. И еще – мама и тетя Люда. Дедушка сразу заворчал на бабушку:

– Чего колбасы мало взяла?

– Больше не дали. Норма.

Дедушка отрезал кусочек колбасы, попробовал и сморщился:

– Хорошо, что не дали, дай им бог здоровья. Они эту колбасу специально для ветеранов делают, чтоб их меньше стало.

– Старый ворчун! – сказала бабушка, – Тебе все не так.

– А тебе все так. Я не о себе забочусь – о внуках.

Пока бабушка с дедушкой спорили, мама и тетя Люда раскладывали по своим сумкам продукты. Бабушке с дедушкой они оставили пельмени и сосиски. Бабушка сказала:

– Забирайте пельмени и сосиски, их же дети любят.

А мама сказала:

– Нет, нет, это оставьте себе.

– Нам ничего не надо, – сказал дедушка.

– Нет, нет, – сказала мама и протянула дедушке деньги за продукты.

Дедушка отказался:

– Не надо нам денег, у вас самих денег нет.

Тут бабушка с дедушкой опять стали спорить, и тетя Люда с мамой незаметно положили деньги в сервант. А пока они подкладывали деньги, дедушка незаметно подложил сосиски и пельмени в их сумки.

А я взял сосиски в карман и побежал на улицу. Петька смотрел, как я ем, смотрел, смотрел, пускал слюни и говорит:

– Где взял… это?

– А меня бабушка отоваривает.

Петька говорит:

– Дай попробовать.

Я ему, конечно, не дал. Самому мало.

Тогда Петька говорит:

– А я тоже умею отоваривать.

Я говорю:

– Врешь, не умеешь.

И тут он меня отоварил. А сам убежал. Ну и пусть бегает голодный. Так ему и надо!