Красный Урожай

Хартвиг остановился и, обернувшись, посмотрел на него. Ра'ат заметил, как Киндра облизала своим языком пересохшую верхнюю губу, ожидая, что он скажет.

– Два тела упали с башни Скабруса, – начал говорить Ра'ат. – Они врезались в землю. Я видел, как это было, и я слышал звук ударов их тел о землю – они должны были погибнуть. – Он сглотнул, в горле у него неожиданно стало очень сухо. – Но после этого они встали.

Мэггс и Хартвиг недоверчиво уставились на него – каждый с различной степенью скептицизма и откровенного недоверия. Но Ра'ату это было безразлично. Пускай сомневаются; это только сделает их первыми кандидатами в жертвы, когда наступит время.

– Ты был там один, когда видел это? – спросила Киндра.

– Со мной был Ласск.

Мэггс подмигнул ему, и губы Хартвига расплылись в улыбке. Может быть, это только привиделось Ра'ату, но упоминание имени Ласска вызвало у них полное доверие к его словам. Это были слишком неправдоподобно, но так и было.

– Один из тех, кто упал – был Вим Никтер, – сказал Ра`ат. – После того как он ударился о землю, он поднялся и напал на меня. Он должен был погибнуть, но он был… жив. Я был вынужден сбросить на него груду камней, чтобы убежать. Это – болезнь, которая витает в воздухе, как вы говорите, и это произошло в башне. Я думаю, что… – Он сглотнул еще раз, и затем его голос стал тверд. -… Я думаю, что он возвращает мертвых к жизни.

Откуда-то поблизости раздался громкий звук шагов.

Ра’ат почувствовал, как холодный озноб прошиб его, словно кожа была облита холодной водой. Когда он заговорил, его голос, казалось, шел откуда-то издалека.

– С какой стороны это идет?

Подняв голову, Киндра кивнула вперед, где основной коридор разделялся на три малых, к тому, что был слева.

– Оттуда, – прошептала она. – Вы слышите?

Ра’ат напряг свой слух, стараясь понять – кто это может быть. Вскоре они услышали лязг и скрежет. Звук шагов становился громче с каждой секундой.

Он решил сосредоточиться исключительно на своих собственных ощущениях, забыв обо всех остальных. Учителя в Академии обучали их боевым единоборствам, но истинная сила сита-воина заключалась в его личной жажде власти. Когда ты не можешь доверять никому, только личная борьба была аксиомой, естественным состоянием души.

Прижавшись к стене, он почувствовал темную сторону Силы, входящую в его тело, словно треск электрических разрядов, вытесняющих из него страх. Сейчас он почувствовал себя безжалостным воином, готовым к борьбе. С момента прибытия на Одасэр-Фаустин он первый раз был почти счастлив, ощущая наслаждение, которого никогда до этого не испытывал. Он уже забыл, что это такое, и с чем это можно сравнить.

Вдруг он почувствовал, что может увидеть это, но не глазами, а своим сознанием.

– Расслабьтесь, – выдохнул он. – Все в порядке.

Киндра сморщила лоб, собираясь ответить, но тут показался дроид, который и создавал этот лязг. Он остановился около них. Это был учебный дроид серии Сигма. Ра’ат не видел его с тех пор, когда, будучи новичком, имел с ним спарринг на мечах. Это было вскоре после его приезда сюда. Его медно-синий корпус во многих местах был помят неуклюжими ударами новичков в течение многих лет его службы.

Вздохнув, Ра’ат отошел от стены, вновь став видеть остальных.

– Что он здесь делает? – пробормотал Мэггс.

Дроид щелкнул и издал серию резко звучащих звуков, заменяющих ему слова. Оснащать такого дроида вокодером было просто нецелесообразно.

Ра’ат протянул руку и взялся за неплотно закрытую на корпусе крышку, пытаясь открыть её. Непосредственно за ней должен был находиться громоздкий центральный процессор дроида.

– Что ты делаешь? – спросила Киндра.

Крышка процессора уже болталась вместе с оснасткой.

– Если я правильно помню, – сказал он, – у него, по-прежнему, есть визуальная система отображения. – Он засунул руку между двумя рядами нагревшихся блоков дроида. – Это значит, он должен иметь и функцию воспроизведения. И все, что он видел в последнее время, должно где-то храниться в его блоке памяти. – Не оборачиваясь, он продолжил. – Учитель Якэта делал это, чтобы мы могли просмотреть наши прошедшие поединки, помнишь?

– Верно, – сказал Мэггс, – но…

Вдруг, что-то вспыхнуло, и возник конус голографического синего свечения, в котором появилось изображение. Они все отступили назад, глядя на него, а голубой свет отражался на их взволнованных лицах. Они стояли в полном молчании.

Сначала Ра’ат не совсем понимал, что он видит. Мэггс первым нарушил молчание. Его голос звучал хрипло, как будто он все еще говорил шепотом, стараясь прочистить горло.

– Что это такое?

Никто не ответил. Голограмма показала пространство, где-то в одной из проходных галерей, где толпа нечетких фигур выделялась на переднем плане. По их униформе Ра’ат понял, что это были ситы-ученики.