Красный вариант

Взрыв сотряс весь костел. Кондору показалось, что орган одновременно просвистел всеми трубами сразу, но это могло быть лишь следствием эха. Остатки разноцветных витражей, сохранившиеся с довоенных времен, лопнули миллионами осколков. Куски перекрытий попадали, образовав белое облако. Воздух моментально наполнился цементной пылью. Вниз свалилась оторванная лапа, за ней последовала остальная часть. Птеродактиль издал протяжный рев и грохнулся, быстро теряя густую бордовую кровь. Он все еще был жив и продолжал дико извиваться, стуча головой о разбитый паркетный пол.

Из-за алтаря высунулся Воробей с автоматом. Но стрелять больше не понадобилось. Одна из оставшихся колонн лениво покачнулась, переломилась точно посередине, и ее верхняя часть приземлилась на истекающего кровью ящера.

Кондору приходилось слышать самые разные удары – глухие, звонкие, хлопающие и даже один от ядерной волны, который он до этого считал самым отвратительным. Звук от соприкосновения тяжеленной колонны и птеродактиля казался не иначе как мокрым. Просто мокрый хлюпающий звук. Сталкер искренне надеялся никогда больше ничего подобного не услышать.

Наступила полная тишина, не считая давящего звона в ушах.

Кондор прикрыл глаза, открыл снова. Медленно набрал полные легкие воздуха, задержал, выдохнул. Стало легче.

– Все живы? – спросил он.

Эфир наполнился короткими словами подтверждения.

– Аист, что ты там увидел? – спросил Кондор, выходя с Воробьем из храма. Сидящий на балкончике Ворон махнул им приветственно и снова сел, держась за голову. Его контузии взрыв явно на пользу не пошел.

– Баобаб тут, – ответил Аист, глядя на то же, что и Феникс, с окаменевшим лицом. – Живой. Спустить надо, мы вдвоем не справимся. Но это еще не все. Я кину веревку, поднимитесь, сами посмотрите.

Кондор с нетерпением дождался брошенного троса, конец которого они вдвоем с Воробьем привязали к железобетонному столбу. Затем поднялся наверх как можно быстрее.

– Что там у вас? – спросил он, подбираясь к коньку крыши. – Ну, чего вы молчите, как…

Сталкер осекся, глядя на сигнатурку.

Баобаб лежал на спине почти вниз головой, не помещаясь целиком посреди бережно уложенных бревен, камней и мха, натасканных ящером. Он был помят и дергал пальцами, одна нога торчала наружу. На его скафандре не было разрывов, так что можно было рассчитывать на то, что толстяку неимоверно подфартило.

Вокруг Баобаба лежали три гигантских, в крапинку, белых яйца.

– Да чтоб тебя… – Кондор облокотился на плечо Феникса, но тут же встряхнулся.

– Потомство высиживал, – Аист вяло махнул рукой. – Птенчиков охранял. И вообще, может, это не он, а она.

Кондор молчал.

– Берем Баобаба, – велел он, хватаясь за ремешки скафандра. – Разом!

Толстяка спустили минут через пять. Кондор сел на крышу спиной к гнезду, оглядывая город и восстанавливая дыхание. Да уж. Что ни день, то новость века.

– Что теперь? – спросил Феникс.

– Покончи с этим, – ответил Кондор, готовясь к спуску.

Феникс приготовил дробовик, но выстрелить не успел. Громкий треск скорлупы заставил Кондора подскочить на месте.

Словно почуяв опасность, птенец высвободился из скорлупок почти молниеносно. Он был сравнительно мал – около полуметра в высоту. То есть, подобно давно исчезнувшим крокодилам, оказался раза в три крупнее родного яйца. Перьев на его перепончатых крылышках было куда больше, чем у родителя, а когти казались значительно длиннее, если судить по совокупным пропорциям. Две черные горошины глаз располагались по бокам от вытянутой головы, украшенной синеватым гребнем.

– Стреляй! – крикнул Кондор, нажимая на спуск. Черт, забыл про предохранитель. Промах был исправлен за два движения.

Феникс стоял неподвижно.

Детеныш раскрыл крылья и издал громкий визг на повышенных тонах. Затем схватил лапами оба оставшихся яйца, захлопал крыльями и оторвался от гнезда. Кондор словно прикипел к черепице, глядя, как новорожденный птеродактиль уверенно летит на восток, к реке, унося остатки своей семьи прочь от хищников. От людей.

Кондор опустил ствол.

– Фен, ты почему не выстрелил? – тихо спросил он.

Сталкеры продолжали стоять на крыше костела Святого Николая посреди мутировавшего города, подобно двум зеленым листикам, выжившим в жестокой засухе, уничтожившей необъятные дубравы. Капли дождя продолжали падать, стекая по шлемам.

– Не могу я в детей, командир, – произнес Феникс, глядя на спускающийся над рекой промозглый туман. – Ты уж извини. Не могу…

* * *

Дворец «Украина».

Дождь шел уже вполне уверенно. Над Броварами сверкали молнии, принося угрюмый, ворчащий звук грома. По-видимому, ливень обещал зарядить на сутки. Наверняка вечером снова придется садиться за насосы да по-быстрому латать дыры, а то перегон затопит до уровня рельс. И стоять тогда дрезинам Датаполиса в конюшне. С недельной изоляцией Шлюза и всеми вытекающими.

Баобаб прихрамывал на одну ногу, опираясь на плечи Воробья и Феникса. Молчал. Кондор был этому очень рад. Шок пройдет, а делать выводы из случившегося толстяку еще рано. Хотя надо будет пожертвовать администратору сто грамм, так и быть. После такого дела не жалко.