Красный вереск

Но лишь потому, что одновременно в дельте Смеющейся партизаны подожгли пирсы и взорвали танкер с горючим, использовав ракеты «малютка». Ещё кто-то взорвал три только что настланные дороги у истоков Смеющейся и сжёг колонну, а невесть откуда взявшийся Горд, слетев со Светлых Гор, как волчья стая, расстрелял на аэродроме восемь вельботов и заходивший на посадку фрегат — такого успеха у партизан ещё не было. На закуску Горд уничтожил радиолокационную станцию и ушёл через те же горы, где благополучно потерялся снова и для своих, и для чужих. События эти происходили на севере Древесной Крепости и попытка поймать Гоймира на юге окончилась тем же, чем попытка поймать Квитко — на юге. Ничем, проще говоря…

…Рана в пах у Одрина была не опасной, но очень болезненной. Его накачали какими-то отварами, и он постоянно находился то ли в коме, то ли в состоянии устойчивого дебилизма, когда все потребности исчерпывались жидким питанием. Святомир страдал не от боли, а от невозможности двигаться. Он было пробовал ковылять, но Йерикка наорал на него и пригрозил «усыпить, как Одрина, если будешь ещё прыгать на простреленных ногах!» Мороку извлекли пулю, но сустав слушался плохо, и мальчишка, потеряв почти всю жизнерадостность, в основном сидел над озером, кидая в воду камешки и терпеливо ожидая, когда организм справится с раной.

Четыре дня прошли, как выразился Йерикка, «в напряжённом безделье». Горные стрелки в количестве не полезном для здоровья рыскали в округе. Зачастую — так близко, что, должно быть, видели пещеру, но не могли подумать, что туда ведёт тропинка — наткнуться на неё можно было только случайно. А уж подняться незамеченными…

И всё-таки эти дни стали для горцев мучением. Каждый убивал время, как мог. Йерикка читал Библию, то и дело штудируя её вслух, за что его обещали избить. Гоймир изучал карту. Олег возился со снайперкой. Гостимир сочинял музыку. Если точно было известно, что поблизости никого нет, все пели, сражались на мечах и чеканах, до одури купались в холодной воде или загорали — благо, солнце, решив взять реванш за дождливые дни, шпарило вовсю. Ну и конечно, особенно по вечерам, вспоминали все какие-то истории о своей прошлой жизни, без конца расспрашивали Олега о Земле, делились планами на будущее и разговаривали о девчонках.

В этих разговорах Олег участия не принимал. Гоймир демонстративно набрасывал на голову плащ и лежал совершенно неподвижного, но Олег готов был присягнуть, что он не спит — и становилось стыдно. Вдвойне стыдно от того, что никакого раскаянья Олег не испытывал, а при мысли о Бранке его снова и снова охватывала самая эгоистичная радость…

…В эти дни Олег ещё ближе сошёлся с Йериккой. Рыжий горец нравился ему во всех отношениях. С ним было интересно говорить на любые темы. Хотя иногда он говорил такие вещи, что Олег мог только открыть рот и с опаской посмотреть на друга — не спятил ли он?! Он мог по памяти часами читать разных местных авторов — и прозу, и стихи, а на четвёртый вечер, разговорившись, рассказал Олегу о том, что агентура данванов давным-давно проникла почти во все правительства и корпорации Земли.

— С чего ты взял? — ошарашенно спросил Олег. Нет, он и сам видел, как прочны оказались связи между двумя мирами, но такое безапелляционное заявление… — У нас, конечно, дерьма хватает, но так уж…