Красный вервольф 2

— Вряд ли Оглобля Злату к ней приволок, — хмыкнул я. — Значит остается Завеличье. Эх, придется в воду лезть…

* * *

Река Великая не то, чтобы очень широкая, конечно. Это я стоял, прилипнув к нависающей почти над берегом стене псковского Крома и убеждал себя, что за один заплыв не заработаю воспаление легких. Через мост я пройти, конечно, мог. Но там на посту имена всех проходящих во время комендантского часа записывали, а мне как-то не с руки сейчас привлекать к своей персоне лишнее внимание. Так что…

Я разделся, свернул всю одежду в тугой тючок. Подождал, когда прожектор с вышки повернется в другую сторону и тихо без плеска вошел в воду. Вода обожгла холодом, но я уже не очень обращал внимание на такие неудобства. Мне нужно было переплыть реку максимально быстро. До того, как луч снова вернется в эту сторону. Так что я держал тюк над водой в одной руке, другой бешено загребал.

Ф-ух.

Успел. Я выскочил из воды и укрылся за жухлым кустом. Луч прожектора скользнул по серой морщинистой поверхности воды в том месте, где я только что был.

А может я зря это, кстати? Пшеку же, получается, тоже нужно было утащить Злату в Завеличье, как он мост-то преодолел?

Я отогнал к чертям все эти сомнения. Не найду там, пойду искать в другое место.

Торопливо натянул на себя одежду и вскарабкался на высокий берег.

Так, прикинем.

Я мысленно представил карту Степана. Получается, что сейчас мне надо забирать южнее по возможности. А потом…

Описание лисьей морды оказалось четким. Развалины школы, куст черемухи, присыпанный с одного боку домик. Со стороны кажется, что он просто часть этих самых развалин.

Я остановился у двери, прислушался. Внутри вроде тихо. Дверь, обитая снаружи полосками жести, была покрыта слоем кирпичной пыли. Но, если присмотреться, заметно, что ее открывают время от времени. Мусор от порога тщательно убран, но так, чтобы не казалось, что кто-то тут наводит порядок. Если случайный взгляд на этот домик бросить, то даже не подумаешь, что кто-то тут скрываться может.

Ладно, время — деньги!

Я подергал дверь, и она неожиданно легко открылась.

Быстро скользнул во мрак, напряг все свои органы чувств, чтобы не пропустить удара. Но по ощущениям внутри было пусто.

Неужели мимо?

Я поморгал, привыкая к темноте, но куда там! Мрак стоял, как в известном месте, известно у кого. Сунул руку в карман, достал фонарик. Обежал тусклым лучом домик сторожа.

Топчан, верстак, кривоватый шкаф.

Люк в полу. Типичный такой квадратный ход в погреб, как в любом практически деревенском доме.

Я бросился туда, но замер. Лучик фонаря еще раз осветил квадратный лаз в деревянном полу. Такое впечатление, что кто-то специально сделал все так, чтобы пришедший в домик этот люк точно не пропустил. Коврик с пола был убран вбок, а в щель между полом и деревянной крышкой просунут небольшой сучок. И от этого крышка люка слегка возвышается над уровнем пола. Ну да, наступишь — хрустнет, поневоле обратишь внимание.

Значит Оглобля меня заманивает в ловушку…

Ладно, хрен с тобой, жопа пшекающая! Посмотрим еще, кто кому ловушку устроил!

Я распахнул люк, вырвал хлипкие петли, на которых он держался и выставил крышку за дверь. Чтобы, если идея в том, чтобы запереть меня внизу, она не сработала. Ну или во всяком случае, ее не получилось реализовать быстро.

Практически спрыгнул в подпол, благо тот оказался неглубоким.

Ага. Наклонная дверь в дальнем углу. Ход в подвал школы? Может быть…

А за деревянной загородкой, какие обычно делают для картошки, лежит что-то темное, размером с некрупного человека, укрытое рогожкой.

Никого.

Отлично. Я перегнулся через невысокий бортик и потянул на себя рогожку. Из-под нее показались спутанные рыжие волосы и бледное лицо. Злата!

Слава богу, она здесь…

И тут дверь с грохотом распахнулась. Я инстинктивно повернулся туда, успев прикрыть лицо ладонью от света фонаря.

— Добро пожаловать, хренов герр… — раздался из темноты язвительный голос Оглобли. — Эээ… Это ты? Что ты тут делаешь?

Его рука с пистолетом дернулась в сторону, будто искала кого-то еще. Он явно не ожидал меня здесь увидеть. Очевидно, наживка из Златы предназначалась для кого-то другого.

В сапоге моем нож, я сто раз пожалел, что не вытащил его заблаговременно, хотя против пистолета и заточка не поможет.

Злата смотрела на меня испуганными глазами. Она лежала со связанными руками, в глазах слезы, во рту кляп. Я незаметно кивнул ей, мол, потерпи, родная, ты же видишь, я уже здесь. И вообще, пока я тут ему зубы заговариваю, попытайся растянуть узлы и освободить руки. Не знаю, поняла меня она или нет, но вроде успокоилась и заерзала локтями, незаметно растягивая веревки.

— Что ты здесь делаешь, Волкофф? — настойчиво проговорил Оглобля, тыча в меня стволом.

— Мимо шел, — пожал я плечами, — дернул дверцу, а она и открылась.

— Ты понимаешь, что теперь ты отсюда можешь не выйти? — судя по металлу в его голосе, шутка моя ему совсем не понравилась.

— Уважаемый, — я сквасил миролюбивую лыбу, — Я пришел за этой женщиной… Она моя… Нужна мне. Ну, ты понимаешь?

Оглобля ухмыльнулся, а я продолжал накидывать лапши: