Красный Вервольф 4

– Сучий потрох… – сквозь зубы прошипел я. Ведь если я его вижу, значит и фрицы могут увидеть. А смысл засады, прежде всего в том, что она внезапная!

– Что там? – забеспокоился Серега. – Едут что ли?

– Да кое-кто без табачной соски, я смотрю, обойтись не может, – процедил я зло. – Как на ладони теперь!

Я повернулся к Сереге, бинокль передать, чтобы он сам оценил масштаб, так сказать, катастрофы, но тот как-то резко завозился, чем-то зашуршал, спешно запихивая руку в карман.

– Дак я это… – смущенно заметался он. – Привычка, будь она неладна! Мозга еще не соображает, а пальцы уже козью ножку скрутили.

– Ты смотри мне! – я грозно свел брови, но тут же усмехнулся. – Ладно, проехали… Главное, чтобы не пропустили момент.

Я снова уставился в бинокль.

Село Свободное было не таким уж и маленьким, на самом деле. Даже церквушка своя имелась. Советская власть это дело не одобряла, но до этой глухомани погромы не докатились, так что красовалась белокаменная башенка на берегу как новенькая практически. Рядом с беленым зданием сельсовета, над которым развевался на слабом ветерке красный флаг.

Захватили Свободное, которое тогда называлось Калюжным, еще в июле и практически случайно. Один немецкий отряд то ли в лесу заблудился, то ли что, но как-то они сюда добрались, а селяне оказались к этому совершенно не готовы, так что отбиться не смогли. А село было хоть уединенное, но вполне зажиточное. Так что фрицы поначалу порадовались, обирая местных жителей на продовольствие. Вот только удержать его оказалось много сложнее. Аборигены оказались людьми практичными, и поэтому дергаться на винтовки и автоматы не стали, а потом по-тихому, и не без помощи партизан, немецкую администрацию перебили.

Пару раз комендатура Пскова пыталась сюда заслать рейды, чтобы призвать поднявших головы русских к порядку, вот только дорога тут была не очень, а танки требовались в других местах. Так что пока что Свободное оставалось свободным.

И партизаны, опять же, помогали.

И вот вчера один из информаторов Слободского сообщил, что фрицы собираются-таки еще разок попытаться атаковать. И как раз в этой миссии Слободский и попросил меня принять участие. И выделил под это дело три десятка бойцов. Вот только мы сидели на своих позициях уже второй час, и пока что атаки фрицев было не видно. И от дозорных наших никаких сигналов не поступало.

– Да не придут они, говорю же! – снова повторил Серега. – Я фрицев нюхом за версту чую!

И сразу после его фразы бухнул первый взрыв и застрекотала пулеметная очередь.

– Подвел тебя твой нюх! – хмыкнул я.

– Так ведь больше версты тут… – растерянно ответил Серега, схватившись за мосинку.

– Погодь, рано еще, – притормозил я его и снова приник к окулярам бинокля. Откуда эти фрицы выползли? И почему наш дозорный сигнал не подал?

На опушке появились первые мотоциклы. И тут же встали перед огромной лужей.

Опа! Первого догнала пуля кого-то из наших!

Остальные «серые» тут же со своих железных коней слетели и залегли кто в грязи, кто в кустах.

Я бросил быстрый взгляд в то место, где должен был над лесом затрепыхаться флажок, как только появятся немцы. Флажка не было.

Ладно, хрен знает, что там случилось. Может дозорный наш уснул, может фрицы сквозь лес пробирались, а может заметили его и сняли, тоже ведь не первый день воюют, всякое случается. Потом узнаю.

А сейчас пора работать.

– Держи, – я бросил Сереге бинокль. – Ты куда это намылился? Приказ забыл? Сиди здесь, следи за окрестностями. Подавай знак, если вдруг еще один отряд появится.

– Да помню я! – Серега порывисто вздохнул. – Ступай с богом, Санек! Задай им жару!

Я живенько скатился с холмика в сторону берега и аккуратно двинул вдоль забора.

План обороны деревни был, конечно, не ахти какой – по дороге устроить засаду, посечь, сколько успеем из пулемета и гранатами забросать. Но дорога там не только для проезда неудобная, она и для засад не то, чтобы очень. Нет нам узких мест, где можно было бы зажать колонну. Лес, конечно, сплошной, но с дороги пешим ходом запросто можно сойти и укрыться за ближайшим деревом. Так что, как ни пытайся, всех все равно не положишь.

А тех, что дойдут, бить уже в деревне. Там засели и наши бойцы, и местные мужички, в основном пожилые дядьки и суровые бабы. Детей и прочих частично вывели в лес, частично попрятали по погребам.

За углом забора присел крепенький мужичок с двустволкой. На мои шаги дернул стволом, но за секунду буквально опознал и снова подался вперед, как сторожевая собака.

– Прут, собаки сутулые! – пробормотал он в усы. – Ох, и много их что-то в этот раз…

– Ничего, сейчас проредим, – усмехнулся я. – Давай, вон к той избе, прикроешь меня, если что.

Мужичок понятливо кивнул, и мы принялись обходить приземистый сруб с наглухо закрытыми ставнями с двух сторон.

Ага, а вот и первые! Сначала шепоток на немецком, потом из-за забора показалась каска. Хрен, я на это поведусь, до темноты еще далеко, и мне отлично видно, что каска на прикладе винтовки держится.

– Никого нет! – раздался уже более громкий голос, и сразу же показалась голова.