Красный ветер

Наверное, кто-то все-таки за ним издали наблюдал, чего-то ждал. Может быть, именно того критического момента, когда Моссан решится на крайний шаг.

Однажды, изрядно выпив — на этот раз его угощали проститутки, — он неожиданно разразился речью. Говорил заплетающимся языком, сбивчиво, но с такой страстью, словно выплескивал из себя все наболевшее.

— В правительстве, — изрекал он, взмахивая рукой, — сидят предатели! Коммунистов купила Россия, а социалисты — это известные продажные шкуры. Что такое Народный фронт? Банда политиканов, ведущая Францию в пропасть. Вы этого не знаете? Вы этого не видите? Лжете! Вы все просто гнусные трусы, вы боитесь смотреть правде в глаза. А вот когда с вас живых начнут сдирать кожу, тогда…

— Эй, Моссан, заткнулся бы ты! — послышался низкий голос одной из проституток. — Здесь тебе не парламент. Мы — люди мирной профессии и политикой не занимаемся.

— Правильно, Дерюшетта! — поддержали ее. — Нам политика ни к чему. У нас своих дел по горло.

— Мы тебя кормим и поим, Моссан, не для того, чтобы ты корчил тут из себя депутата Национального собрания. Не нравится тебе с нами — сматывай!

— А мне плевать на вас всех! — все более распалялся Пьер Моссан. — Я ненавижу коммунистов и говорю это вслух. Они испортили мне жизнь. Придет время — я буду стрелять в них, как, в куропаток, ясно вам? Буду топить их в Сене, как слепых щенков! Уничтожать пачками, как это делает самый великий человек нашего времени — Адольф Гитлер!

— Сволочь ты, Моссан, вот кто ты такой есть! — крикнул пожилой человек в брезентовой куртке. — И если ты сейчас не заткнешься со своим великим человеком, я дам тебе пинка под зад…

Вот тут-то к Моссану приблизился некто в приличном костюме и в шляпе из китайской соломки, взял его под руку и тихо сказал:

— Спокойнее, мсье Моссан. Кого вы хотите в чем-то убедить? Вот этих свиней, этих подонков? Они и вправду могут дать вам пинка под зад — с них спрос невелик. Идемте со мной.

Моссан не сопротивлялся. Он даже не спросил, куда и зачем должен идти и кто этот человек, так участливо отнесшийся к нему в грязном притоне. В конце концов, Пьеру Моссану абсолютно безразлично, с кем и куда идти. Пусть ведут его хоть в ад, хуже не будет. Хуже того, к чему он пришел сам, ничего не может быть…

Его привели в маленький уютный отель и первое, что предложили сделать — это принять ванну. Он беспрекословно подчинился. И не очень удивился, когда увидел в своей комнате чистое белье, новый костюм и туфли — все подогнано под его размеры, будто сделано по специальному заказу. Он лишь мельком подумал: «Я кому-то понадобился. Кто-то заинтересован в моей персоне, а зачем — будет видно».

В тот же вечер к нему явился маленький плотный человек, отдаленно похожий на Наполеона. Еще с порога, окинув его цепким, внимательным взглядом, глухо проговорил:

— Мсье Моссан? Давайте знакомиться: Жан Клодель. — Просеменил к дивану, сел и снова с ног до головы оглядел Моссана. — Я буду весьма краток, мсье Моссан, потому что не имею полномочий вдаваться в подробности. Мне поручено сделать вам предложение, носящее сугубо секретный характер. Если вы по каким-либо причинам отклоните его, мы не станем ничего от вас добиваться. Просто расстанемся — и все.

— Я вас слушаю, господин Клодель, — ответил Моссан.

Ощущая на теле чистое, в меру накрахмаленное белье, краешком глаза видя себя в зеркале в новом костюме, Пьер Моссан испытывал давно забытое им чувство собственного достоинства, он становился прежним самим собой — известным и уважаемым работником сыскной полиции, человеком, знающим себе цену. Черт возьми, если он кому-то снова понадобился, значит, он действительно чего-то стоит.

Господин Клодель продолжал:

— Нам известно все, что с вами случилось в силу некоторых обстоятельств, мсье Моссан, нам также известны ваши политические убеждения…

Моссан осторожно спросил:

— Простите, господин Клодель, но мне, видимо, следует уточнить, кого вы представляете…

— Вполне закономерный вопрос, мсье Моссан. Я представляю организацию, которая не только поддерживает, но и возглавляет фашистское движение во Франции. Я с вами так откровенен лишь потому, что убежден в вашей, по крайней мере, лояльности к тем доктринам, которых это движение придерживается… Я не ошибаюсь, мсье Моссан?

— Нет, вы не ошибаетесь. Хотя… Должен вам честно признаться, что доктрины эти близки мне стали не так уж давно.

— Благодарю вас за взаимную откровенность. Мы это учитывали… А теперь конкретно о нашем предложении. Зная вас как опытного работника в сыскной полиции…. Короче говоря, нам нужны такие люди, как вы, мсье Моссан. Для особых поручений. Наше движение — это не преходящее явление, оно — будущее Франции. И не только Франции. Заглядывая в это недалекое будущее, мы, естественно, проявляем заботу о своих кадрах. Вам понятна моя мысль, мсье Моссан?

— Вполне.

— И вы согласны… гм… посвятить — полностью посвятить, мсье Моссан! — свою жизнь делу…

Моссан не дал Клоделю даже договорить:

— Да! Вы найдете во мне человека, в котором никогда не разочаруетесь.

Господин Клодель с минуту помолчал, затем спросил: