Красный волк. Проклятый остров

– Как я рад, что ты здесь, – вдруг в темноте раздался голос Эдмунда. Он казался совершенно обычным, будто не лежал он при смерти, не терял сознания на сутки, – Лиам, можешь отпустить!

– Отец, я здесь… Я здесь, – зашептал Льенар почти на ухо королю.

– Да, да, Льенар, ты здесь, а я должен уйти. Лиам! Не нужно света!

Монах уже было взял факел, чтобы зажечь его, но тут же вернул его на место.

– Я оставлял тебе Фортресс на две недели, но, как видишь, он теперь твой навсегда. Эсбор теперь тоже твой. Лиам! Утром проведите церемонию! Король Фортресса и Эсбора теперь – Льенар! – Эдмунд улыбнулся, – Прости, мальчик мой, что не успел навести тут порядок. Но ты справишься. Я знаю, и я верю в тебя. Ты обязательно справишься! Никому не доверяй, кроме братства. Ещё один человек предан мне был. Это Чарлиз. Но дни его сочтены. Надеюсь, Морис скоро займёт его место, и так же, как отец его был верен мне, он будет верен трону Фортресса, а теперь ещё и Эсбора. Прости, если уделял тебе недостаточно внимания в детстве, я всего лишь хотел сделать из тебя настоящего мужчину…

Рука Эдмунда легла на ладонь Льенара. Она была холодна. Никогда он не держал в своей руке холодную руку отца. Его большие, надёжные руки всегда были тёплыми. Когда он гладил его по голове в детстве, когда жал его руку в юности. И пахли эти руки по-особенному, пахли любовью и заботой. Руки самого близкого для него человека. Сейчас же, здесь, в темноте эсборского замка, рука, которая коснулась его ладони, была холодна и слаба.

– Твоя мать и сёстры заждались меня. – продолжил Эдмунд. – Я уже вижу их силуэты где-то там, вдалеке. – Лиам! – позвал король, – Убери стрелу.

– Но, Ваше Величество! Нет…Я не могу.

– Не бойся, Лиам! У меня ещё есть время. Я хочу, чтобы ты с братьями переодел меня в рясу и принял наконец в братство.

– Я… Не в праве. Только Веко…

– Лиам! Завтра утром ты узнаешь от гонца, что Веко умер на рассвете. Теперь ты – Веко, и я верю в тебя. Давай! Вынь стрелу и позови братьев. Льенар, ты должен уйти. Встретимся по ту сторону зарниц. Прощай, сын!

Эдмунд убрал свою руку из руки сына, и Льенар робко повиновался. Он медленно пятился к выходу, пытаясь рассмотреть лицо отца. Но слёзы размывали очертания и без того терявшегося во мраке лика.

– Прощай, отец.

Глава VII

По утрам ощущалась прохлада надвигающейся осени, но к полудню возвращалось лето, прощаясь зыбким теплом. По традиции, устоявшейся веками, в сентябре устраивалась королевская охота. Загодя псари и конюшие начинали готовить животных. Собакам уменьшали пай, псари устраивали травли. Чесали и стригли лошадям гривы, заплетая локоны в причудливые косички. Чинили и меняли упряжь. Егеря примечали тропы и выпасы. Весь двор жил в предвкушении предстоящей не то забавы, не то церемонии. Всё должно было быть безупречно. Каждый из придворных, обязанных явиться на охоту, по мере своих возможностей или обновлял костюм, или чинил старый. И если рутинная охота была мероприятием исключительно мужским, то на королевской можно было встретить женщин и девушек в пышных праздничных нарядах, грациозно расположившихся в специально изготовленных дамских сёдлах. Жёны и дочери наравне с заядлыми охотниками – мужьями и отцами – принимали участие в этой церемонии. Девиц забавляло и веселило такое приключение. Азарт гнал по жилам молодую кровь, адреналин будоражил сознание при виде оружия, дикой природы и в целом всего антуража происходящего. А вот степенным матронам охота доставляла массу неудобств. Но виду подавать нельзя, и они мужественно переносили все тяготы этого дня, успокаивая себя мыслями, что в следующий раз они сядут в седло лишь через год.

Молодой король Льенар не сразу встал с постели. Он долго валялся в кровати и думал о предстоящей сегодня охоте. Она и радовала его, и тяготила.

«Вот бы оторваться ото всех и затеряться в чаще. Да разве скроешься? – рассуждал он, – и кто придумал таскать весь двор по лесу… Неужели им не хватает пирушек в замке?! Ну, хоть не в четырёх стенах, и то хорошо…»

Ему крайне надоели бесконечные приёмы, надоели напудренные девушки, увивающиеся вокруг него, их родители, мечтавшие, чтобы он обратил внимание на одну из дочерей. Размышления молодого короля прервал еле слышный стук. Дверь в спальню бесшумно открылась, и в комнату вошли слуги с кувшином воды, тазом и свежим платьем. Льенар нехотя поднялся и начался утренний туалет.

– Пошлите за Морисом, – приказал король, вытирая лицо белоснежной салфеткой с королевском монограммой, вышитой золотом.

Через несколько минут появился молодой Хранитель Большого Ключа. Он тихо вошёл и встал в углу, приглаживая растрёпанные волосы. Морис ждал, когда король заметит его.

Слуги, покончив с туалетом, наконец удалились, и молодые люди остались одни.

– Морис, друг мой! Ты забыл, как на прошлом совете Генерал назвал тебя выскочкой?

– Ваше Величество! Этот старый пень вечно меня третирует, он явно…

– Морис, как думаешь, дело в возрасте? – перебил Хранителя король.