Красный волк

— Нет. — Покачал головой Ив. — Ты вообще отказываешь им в чувствах и морали. Ты даже мысли не допускаешь, что брат этой девочки — порядочный человек и любит свою сестру! А что, если это так? Что, если он ищет её, что, если потому её и пытались убить?!

Ош хотел было что-то сказать, но взгляд его упал на Гару, которой он сам незадолго до того надел клипсу. Она, закрыв лицо руками, сотрясалась от беззвучных рыданий. Лицо его вспыхнуло, как от внезапной пощёчины, и он молча отвернулся. Ив стоял спиной к Гаре, поэтому продолжал:

— Да, это наверняка чревато кровью. Но это их жизнь, и их этим не удивишь и не напугаешь. Им решать, в конце концов!

Ош молчал, глядя в окно. Это была правда: он давно уже не признавал в савалянах людей, способных любить и сострадать. Почему? Он считал себя человеком, свободным от пороков вроде расизма или шовинизма, но распространял свою терпимость, оказывается, не на всех. А Ив мог разбить в кровь лицо савалянину за грубое слово — чего Ош не позволил бы себе никогда! — но при этом уважал в них людей.

— Оставь патетику. — Перебил он Ива, который собирался сказать что-то ещё. — Согласен. Ты прав. Может, и стоит что-то предпринять.

Глава восьмая.

Савалянские дела.

Ив вернулся в деревню почти в полдень. В таверне никого не было — видно, завсегдатаи отсыпались днём, а гуляли всю ночь. На месте был только давешний кудрявый мальчишка, который старательно скоблил столы широким тупым ножом. Он охотно объяснил Иву, как добраться до крепости. В сущности, можно было и самому догадаться: единственная улица деревни поднималась в гору, где и построена была собственно крепость. На Мераке когда-то в незапамятные времена строили точно так же, и Ив много раз бывал на месте старых развалин и в музеях под открытым небом. Конечно, крепости Мерака и Савалы были разными, но — в деталях. Построенные, как убежища на случай нападения и осады, они, служа одной цели, и выглядели, и изнутри были во многом похожи. Поднимаясь по извилистой дороге, в которую превратилась деревенская улица, Ив даже залюбовался грубой мощной красотой крепостных стен и башен.

Внутрь его пропустили беспрепятственно, даже не поинтересовавшись, зачем ему нужен барон. Сам барон встретил его на пороге главного здания, на верхней ступени широкой каменной лестницы.

— Чем обязан? — Спросил холодно, но не враждебно. — Что-то случилось с вашей дамой?

— Что-то вроде того. — Вежливо ответил Ив. — Я приехал поговорить о ней.

— Почему именно со мной? — Нахмурился барон. — Какое отношение она имеет ко мне?

Наверное, следовало сделать это как-то поделикатнее, подвести издалека, но Ив так не умел. Испытывая интуитивное уважение к этому савалянину, он заговорил с ним так, как заговорил бы со своим соотечественником.

— Дело в том, барон…

— Иго.

— Вот как?.. Так вот, дело в том, барон Иго, что сегодня ночью мы остановились в лесу на ночлег — мы с другом путешествуем на север. Это произошло возле развалин какого-то храма. Почти в полночь на ту же поляну приехали четверо всадников в кожаных доспехах. Они привезли с собой молодую беременную женщину, которой, спешившись, накинули петлю на шею и попытались задушить. Мы убили их и забрали женщину с собой.

— Благородный поступок. — Чуть смягчился барон. — Заслуживающий уважения. Я правильно понимаю вас, вы хотите продолжить путешествие и хотели бы попросить меня, чтобы я взял эту даму под своё покровительство?

— Я, несомненно, попросил бы вас об этом в любом случае. Но это — случай особый, и к вам он имеет самое прямое отношение.

Выражение лица барона ему понравилось. Он побледнел, побледнел, как смерть, на миг глаза его выдали страх и боль. Губы кривились, как не старался он овладеть собой, когда спросил, безуспешно пытаясь говорить равнодушно:

— Вот как? Это почему же?

— Потому, что это Гара. Ваша сестра.

Несколько секунд барон боролся с собой. Первым вопросом, который он хотел задать, был вопрос о том, кто пытался убить её. Но другой вопрос всё-таки показался ему самым важным, и Иву это понравилось так же:

— Что с ней?

— Ей плохо. Она жива, но ребёнок её умер, и сама она очень больна. Я не знаю, что произошло между вами, но должен сказать, что она в совершенно плачевном положении. Она очень долго бродяжничала, её били, она голодала. Есть большая опасность, что она не переживёт того, что случилось.

— Где она? — Спросил барон после недолгой борьбы с самим собой. Ему хотелось спросить у чужестранца, по какому праву тот смеет говорить ему это и упрекать его, но он опять сдержался, решив отложить эти вопросы на потом.

— Прежде, чем я отведу тебя к ней, — сказал Ив, — я хотел бы знать, каковы твои намерения относительно сестры? Я слышал, что вы не считаете зазорным взять деньги за своих женщин, и если по какой-то причине ты…

— Если ты ещё раз, — вне себя от бешенства барон наполовину обнажил шпагу, но замер, пальцы побелели, — предложишь мне деньги за сестру… Я убью тебя! Где она?!

— Хорошо. — Ив улыбнулся. — Поехали.