Красный Жук

Уже стоя перед казармой, а вернее целым комплексом больших, преимущественно одноэтажных зданий, Иван смог оценить и продуманность казармы в бытовом плане, и само количество различных помещений, построенных для облегчения учёбы.

Всех курсантов разбили на две учебные роты по четыре отделения. На 35 курсантов выходило аж 12 закреплённых наставников, не считая профильных. Поразил Ивана и сам учебный комплекс. Ознакомившись пока с его малой частью, он уже уверенно мог сказать, что, потеснившись, тут разместился бы и целый батальон.

Каждому бойцу выдали недостающую экипировку – плащ-палатку, противогаз, а также две боевые гранаты. С комментарием: «Кто подорвётся – будет отчислен!». И в довершение каждое отделение получило в арсенал станковый пулемёт.

– Так, Белов, слух прошёл, что ты знаешь, каким концом эта машинка к супостату должна быть повёрнута?

Похоже, не только Игорь хорошо помнит «призраков», но и они его, подумал Иван, вот и сейчас заведующий выдачей старший инструктор явно выделил его из остальной массы курсантов.

– Видел один раз, издали, как взрослые дядьки работали, товарищ старший инструктор.

– Раз видел издали, смотри теперь вблизи, – отсмеявшись, оружейник смог продолжить инструктаж.

– Это ДШК, крупнокалиберный пулемёт Дегтярёва – Шпагина образца 1938 года. Сталкивался уже кто-то с таким? Нет? Ну, я так и думал, пулемёт новый, в пехоту только начал поступать. Подробно изучать его вы будете потом, а сейчас вам будет полезно знать вес: со станком 157 килограмм, без станка 34. Ну и последнее: зовут меня Степаныч, так и обращайтесь. Всё, схватили машинку и на выход, другие ждут.

А ещё через несколько минут курсанты убедились: что бы они ни думали об иезуитских склонностях наставников, в реальности всё обстоит гораздо хуже.

Выстроив обе учебные роты на спортплощадке, поражавшей обилием различных снарядов и непонятных приспособлений, перед ними выступил капитан, который ещё позавчера запомнился уставной формой.

Капитан притягивал к себе взгляды остальных инструкторов, они пытались сдержать улыбки, но получалось плохо. От этого капитан злился и двигал желваками. На самом деле, среди одетых в грязно-белые комбинезоны и вязаные шапочки капитан смотрелся белой, вернее тёмной вороной.

– Ну, значит так, сейчас пробежите немного, разомнётесь. Пять километров туда, пять обратно. Бежать будете отделениями, зачёт по последнему. На пути пару препятствий, ну так, детских, просто чтоб вам скучно не было. Ах да, чуть не забыл, если отделение не укладывается в норматив, обратно несёт раненого товарища. Носилки там есть, не волнуйтесь. Вопросы?

– Товарищ капитан, а за сколько нужно пробежать, чтоб уложиться в норматив?

– Пробежать нужно быстро, нормативы секретные, знать их вам не положено, но вы, товарищи курсанты, не волнуйтесь, инструктора вам подскажут. Ещё вопросы есть? Вопросов нет? Хорошо.

И они побежали. Нужно ли говорить, что трасса оказалась тяжёлой, а препятствия на пути отнюдь не рассчитанными на детей.

Как ни странно, подгоняемые и направляемые наставниками, они прибежали вторыми, немного отстав от 2-го отделения. Что ещё важнее, уложились в секретный норматив и понеслись назад без добавочного груза. Финишировали всё так же вторыми, совсем немного не догнав лидера. Но с заметным отрывом от остальных шести отделений, вынужденных нести «раненых» инструкторов.

После «разминочного» марш-броска жизнь снова смогла удивить Ивана, на этот раз чудо приняло образ десятиминутного душа и чистого комплекта нательного белья. Жуков крякнул и поклялся ничему больше не удивляться.

И нарушил клятву, попав через полчаса на осмотр к доктору, одетому по дореволюционной моде. Это был пожилой мужчина с наметившимся животиком, седыми волосами и ухоженной бородкой клинышком. Из-под белоснежного, накрахмаленного до хруста медицинского халата были видны двубортный чёрный костюм с бабочкой и белая сорочка. Круглые очки в тонкой золотой оправе довершали образ преуспевающего буржуа.

– Что ж вы стоите, голубчик? Докторов не видели или уколов боитесь?

Застывший Иван не сразу понял, что вопросы, заданные мягким приятным баритоном, адресованы ему.

В следующие несколько минут доктор всё тем же приятным баритоном буквально вывернул Ивана наизнанку, заставив вспомнить и рассказать не только о своём здоровье, но и о недомоганиях всей своей многочисленной родни. Попутно курсант приседал, нагибался, высовывал язык и делал всё, что так любят проделывать со своими пациентами люди в белых халатах.

Из кабинета он выскочил, как из застенков вероятного противника, и только смог махнуть рукой, посылая следующую жертву к «доброму» доктору.

После вкусного завтрака с ненормированными порциями всех курсантов собрали в помещении, которое дежурный назвал конференц-залом. Что это значит, Иван понятия не имел, но на всякий случай приготовился в очередной раз не удивляться.

Вошёл и сразу не удивился.