Красный

Остаюсь ненадолго. Упаковываю ту же самую сумку и сваливаю. Мне нужны ответы, а не их обрывочные куски. Никто не говорит мне то, что я должен знать, особенно в клубе. И если Брак говорит правду, то больше никто не скажет. Я — активный, но не действующий член клуба. Почему?

У меня есть ее адрес, его не трудно найти, когда ищешь. Не задумываясь, подхожу к двери и стучу. Жду немного, и как только хочу постучать второй раз, дверь открывается. На пороге стоит маленький мальчик. Он смотрит на меня снизу вверх и сразу видно, чем-то недоволен.

— Что тебе нужно? — говорит он хорошо, хотя на вид ему не больше четырех-пяти лет.

У него темные волосы и зеленые глаза. Выглядит знакомо. Он один из детей Рэд?

Слышу ее голос — она кричит что-то пареньку передо мной. Тот закатывает глаза и уходит, оставляя дверь широко открытой. Я стою, неуверенный, что следует делать. Войти? Или подождать?

Решаю ждать, и она быстро появляется. Выглядит удивленной, когда видит меня. Руками вцепляется в рубашку и тянет за концы, взглядом осматривая двор и возвращая внимание ко мне.

— Зачем ты здесь?

— Мамочка, — громко зовут ее изнутри.

Она отвечает, что подойдет через минуту, и снова поворачивается ко мне.

— Трейс... — произносит она напряженно, прекрасно понимая, что это не мое имя.

— Можешь называть меня Блэк, Рэд.

Ее глаза широко распахиваются, и она опускает руки вдоль тела.

— Ты... вспомнил?

Она делает шаг ко мне, но мои слова останавливают ее.

— Нет. Мне сказали, что это мое имя. Это так? — спрашиваю я, чтобы посмотреть, что она ответит.

Рэд качает головой.

— И да, и нет. Не для меня.

— Мы можем поговорить?

Она разворачивается, знаком показывает мне подождать и исчезает. Я жду ее возвращения. Она выглядит усталой в этих своих мешковатых штанах, растянутой рубашке и пучком на голове. Она не накрашена, совсем без макияжа. Такая естественная. И, блядь, она все еще самая красивая женщина из всех, кого я видел в своей жизни. Почему я так чувствую себя рядом с ней? Хочу знать это. Что в ней такого, что заставляет ее выглядеть такой особенной и привлекательной? Почему она не похожа на других женщин?

— Ты не мог бы вернуться через два часа?

Я киваю, но ничего не говорю. Просто ухожу, чувствуя на себе ее взгляд.

* * *

Проходит всего час, когда она пишет мне и просит вернуться. Я выезжаю, как только получаю сообщение. Дверь уже открыта, а она сама — одета в платье. Ничего сверхмодного, просто голубое платье в обтяжку, и волосы до сих пор собраны в пучок.

Держит дверь открытой, чтобы я вошел. В доме пахнет выпечкой — она готовила. Захожу в гостиную, а там беспорядок, везде разбросаны игрушки. На стенах висят фотографии, на них дети всех возрастов, а один из мальчиков совсем взрослый.

В этом хаосе выделяется одна фотография. Она совсем маленькая, и если не искать, можно легко пропустить. На ней я, Рэд лежит рядом, и ее волосы веером рассыпаны по полу. На лице развратная и прекрасная улыбка, и мне интересно, что я сделал, чтобы она так улыбалась. Мы совсем близко, почти касаемся головами, но я не смотрю в камеру. Мой взгляд прикован к женщине рядом. Фотография не выглядит старой, по крайней мере, я выгляжу все так же. Ничего существенно не изменилось. Не удивительно, что она была так шокирована, когда увидела меня.

— Я сама выбрала эту фотографию. Ты бы ее не одобрил, — звучит позади меня ее голос.

— Ты была моей женой?

Она качает головой, и я чувствую, что она не лжет. Обычно моим инстинктам можно доверять.

— Почему я так на тебя смотрю?

Рэд смотрит на фотографию, мягко улыбается и снова переводит взгляд на меня.

— Мы были двумя запутавшимися людьми, у которых были запутанные, но охренительно прекрасные отношения.

Мне нравится слышать, как она ругается, хотя и не выглядит способной на такое.

— Запутавшимися? — переспрашиваю я

Пока говорит, она смотрит на фотографию, не обращая на меня внимания.

— Да. Мы оба запутались. Ты был чистейшим воплощением зла, а я была наркоманкой. Так что, да. Мы были двумя запутавшимися людьми.

— Ты была наркоманкой? — Помню, Саванна говорила, что я трахался с наркоманкой.

Внимательно смотрю на нее, но она не кажется человеком, который мог зависеть от наркотиков. Она хорошая, это чувствуется.

— Да.

— И я трахал наркоманку? — спрашиваю я.

Это не похоже на меня. Я бы не дотронулся до такой женщины, они приносят только проблемы. Рэд гневно качает головой, и я думаю о том, как мне это нравится.

— Ты не трахал наркоманку, ты занимался сексом со мной. С той, от которой не мог держаться подальше, ради которой мог убить. И я была этим человеком, Блэк, я. Ты и я, черт... у нас были запутанные отношения, и они были охренительно прекрасны.

— Запутанные, но охренительно прекрасные отношения, — бормочу я.

Она и не заметила, как прикоснулась ладонями к моей груди, когда гневно выплевывала слово «охренительно».

— Это было не легко, — говорит она, садясь на диван, но даже не сдвигая в сторону мешающие игрушки. — Не все зависело от наших желаний, возможности оказались невелики. — В ее глазах блестят слезы. — Для тебя это бессмысленно, правда?