Красота и темнота (ЛП)

Он возвращается с двумя тарелками сгоревших яичниц. Я смеюсь, и мы в результате едим хлопья, попкорн и мороженое в постели. Что я могу сказать? Мороженое в кровати с Джеком, заканчивается испачканными простынями. Это адская комбинация.

В душе с его ресниц и носа стекает вода, пока он наливает гель для тела на ладонь. Я вижу, как он растирает ладони, а потом начинает растирать мне грудь. Вода, шелковая мыльная пена, его горячие руки. От этого у меня начинает кружиться голова. Он моет мне волосы, его руки меня завораживают, они настолько чувственные. Оставляет засосы по всему моему телу.

— Мне нравится оставлять на тебе метки, — говорит он.

— Почему? — спрашиваю я.

Он берет сосок в рот и сосет некоторое время.

— Мужчины похожи на собак. Они любят метить свою территорию.

— А я твоя территория?

— Как будто ты не знаешь.

Затем мы идем гулять в парк с Микой. Пока мы гуляем, я стараюсь не думать о его твердом теле и как быстро отреагирует его член, если я всего лишь протяну к нему руку.

Женщина с питбулем проходит мимо нас, и Мика останавливается, чтобы понюхать его. Я в ужасе, потому что именно Мика проявляет к нему агрессию. Она прыгает ему на спину, потом рычит. Женщина всего лишь смеется. Ей кажется, что это весело. Но я знаю, что ее собака запросто может перегрызть Мике шею. В ужасе я хватаю Мику и прижимаю ее к себе.

— Мика, ты такая глупая, — ругаюсь я. — Не смей так делать.

Мика скулит и смотрит на меня своими жалостливыми глазами. Глядя на нее, я не могу злиться. Я покрываю ее голову поцелуями.

— Извини, что накричала на тебя, — тихо шепчу я в ее теплое шелковисто-мягкое ухо.

— Ты так сильно любишь ее, не так ли? — тихо спрашивает Джек.

— Да, она мне как дочь.

Он кивает, и мы продолжаем свою прогулку.

Мы останавливаемся в кафе блинной, садимся за маленький, шаткий столик снаружи. Мой нос от холода, наверное, покраснел, но Джек смотрит на него так, как будто это самая красивая вещь, которую он когда-либо видел. Когда он смотрит на меня такими глазами, я чувствую, словно очутилась в каком-то фильме про королевство. Приходит официантка, и Джек заказывает чуть ли не половину всего из меню. Она приподнимает брови.

— Одного блина обычно достаточно одному человеку, — напоминает она.

Я смеюсь.

— Мы все это съедим?

— Конечно, нет. Но мне кажется, будто я сплю. А во сне всего должно быть в избытке.

Я точно знаю, о чем он говорит, поскольку чувствую тоже самое. Как будто я во сне и могу проснуться в любой момент.

Нам приносят наш заказ. На подносе тарелки с горячими блинчиками. Официантка подтаскивает еще один столик к нашему. Я окидываю взглядом все тарелки. Мне кажется, жаль тратить время, но я не могу отказаться от такого момента, вот так посидеть на прохладном воздухе с Джеком, Микой, людьми, проезжающими мимо, и совсем не обращающими на нас внимания, словно нас не существует. Я никогда не была в такой обстановке. И это прекрасно.

У Джека завтрак состоит из блина с яйцами и беконом, а я пробую с инжиром, медом и грецкими орехами. Я заливаю все это сиропом, отрезаю кусочек и кладу в рот. Очень вкусно. Часть сна, о котором можно только мечтать.

— Давай попробуем все понемногу, — говорю я.

— Все, что хочешь, детка.

Я тянусь к блину с черничным кремом, отрываю уголок и кладу в рот, жую.

Он молча наблюдает за мной. Как будто смотреть, как я ем — самое большое для него удовольствие.

— Хватит пялиться, — смущенно говорю я.

Он пробегает пальцем по моему запястью.

— Я мог бы наблюдать, как ты ешь весь день, Принцесса.

— Почему ты называешь меня Принцессой?

— Ты же живешь в замке, не так ли?

Я киваю.

— Единственная сказка, которую я помню из детства «Красавица и Чудовище». Это я и ты, детка.

Я хихикаю.

— Ты не Чудовище.

— Пусть только кто-нибудь попытается тебя забрать у меня. — На его лице нет улыбки, он говорит вполне серьезно.

— Никто не захочет меня, — шучу я.

Он хмурится.

— Лучше бы для них так и было.

Я смеюсь и ем, пока пояс на моих джинсах не начинает мне жать.

— Я не могу двигаться, — произношу я, потирая живот.

— Хочешь, я отвезу тебя домой?

Я смеюсь, потому что никогда не была так счастлива в своей жизни.

— Если я буду так есть, то стану очень толстой, — жалобно произношу я.

— Хорошо, — радостно соглашается он. — Мне нравится, когда на моей женщине есть мясо.

Моя женщина. Мне нравится, как он говорит.

Начинается дождь. Официантка бешено машет нам руками, что-то не так с механизмами у тента, под которым мы сидим, поэтому она хочет, чтобы мы перешли во внутрь вместе со своей едой.

— Нет, — отвечаю я.

Она смотрит на меня, как на сумасшедшую.

— Еда вся промокнет.

— Принесите нам счет, — говорит ей Джек.

Он оплачивает счет, прячет Мику под пиджак, и мы идем под дождем обратно к нему домой. Стоит нам войти в квартиру, начинаем срывать друг с друга одежду. Как будто три часа, пока мы не чувствовали наших обнаженных тел были слишком долгими. Мы занимаемся сексом прямо на полу. Я открыта для него полностью, в каждом его движении я стремлюсь к нему навстречу, и он кончает в меня. Я рада его члену, который находится глубоко в моей желающей его киски.