Красота и темнота (ЛП)

Сидит на кровати. Замороженная. Хрупкая. Мягкий свет от прикроватной лампы освещает одну сторону ее лица. На ней белая блузку под кремовым свитером и синие джинсы. На свитере виднеются два темных пятна. Я удивляюсь, как они туда попали.

Ее волосы собраны сзади в косу, болтающуюся на спине, но несколько выбившихся прядей обрамляют лицо и шею. Глаза красные и опухшие. Она плакала.

На прикроватной тумбочке горит свеча и лежит ложка. Телефонный шнур перевязан вокруг ее руки. И она держит шприц.

Если бы я пришел на несколько секунд позже, то… Эта убогая игла уже была бы в ее вене. Я чувствую, как у меня в животе начинается пожар.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она совершенно спокойным голосом, лишенным эмоций. Как будто мы чужие люди. Как будто я прервал ее, когда она пекла пирог или пришивала пуговицу к одежде. Я ее не узнаю, и озноб пробирает меня до костей.

Я делаю к ней шаг, боясь ее испугать.

Она смотрит на меня все с тем же выражением, никаким. Но в данный момент я единственный, кто способен ее защитить. Единственный, кто может спасти ее от когтей прошлого. Она смотрит на меня широко открытыми глазами. Я останавливаюсь напротив. Она напоминает мне маленькое животное. Может быть, лань. Совершенно невинную. Жалкую. Этот жестокий мир предал ее. Искромсал. Использовал ее для своих удовольствий. Появляются слезы у нее в глазах.

Боже, я так ее люблю, что мне хочется убить всех, кто когда-то причинял ей боль. Она выглядит такой потерянной. Она опускает голову, и на затылке я вижу маленькие косточки, которые выпирают из гладкой кожи. Это причиняет мне боль. Я исцелю ее. Я снова соберу ее по частям. Я оберну ее ноги вокруг себя и наполню ее тело любовью.

— Почему? — потрясенно шепчу я.

Она поднимает на меня глаза. В ее взгляде появляется ужасная боль, отражающая на лице. Кажется, целую вечность мы смотрим друг другу в глаза. Мир перестает вращаться. Существует только этот момент, застывший во времени. Затем у нее напрягаются плечи, взгляд ее глаз меняется. И у меня внутри слышится предупредительный звонок.

София

Я смотрю в его глаза и вижу самого прекрасного мужчину, которого знаю. Посмотрите на него. В свете лампы он сияет, как Бог. Прекрасный и идеальный. Великолепный. Такой мужчина не для меня. Он стоит надо мной дикий в своей целеустремленности. Он думает, что может меня спасти. Он никогда не сможет.

Никто не может. Как я могу забыть, что со мной делали? Я осквернена и загрязнена. С ним должна быть чистая женщина. Женщина, которая родит ему детей и будет идти рядом с ним с гордо поднятой головой, не боясь, что ее назовут шлюхой.

Ибо я знаю, что однажды войду в комнату, и незнакомый мужчина скажет: «Я видел тебя. Я видел видео с тобой. Ты звезда шоу притона. Как ты купалась в их сперме». Джека передернет. Он станет стыдиться меня. А вдруг какой-нибудь старый клиент вспомнит, как трахнул меня в задницу.

Нет, я не буду ждать еще один день, чтобы попасть в такой просак. Я все завершу сегодня. Я буду храброй. Я внушу ему отвращение к себе, и он убежит от меня навсегда. Я точно знаю, как это сделать.

Джек

Замедленным движением она поднимает руку с белыми костяшками и протягивает мне шприц.

Я смотрю в ее красивые глаза.

София, София, София. Моя заколдованная, губительная сказка.

Я наклоняюсь, и она вздрагивает от страха.

— Тише... не бойся меня, София. Я никогда не причиню тебе вреда. — Улыбаюсь я ей.

Она не улыбается в ответ.

Я взбиваю подушки и осторожно толкаю ее на них. Она сопротивляется, но потом позволяет мне положить ее голову на подушки. И смотрит на меня. Удивляясь, что я задумал.

Запах ее шампуня наполняет мне ноздри, я беру шприц из ее трясущейся руки, развязываю шнур. Потом обхожу кровать и ложусь рядом с ней с другой стороны. Глядя в глубину ее глаз, закатываю рукав рубашки. Она в замешательстве смотрит на меня.

А потом ее глаза расширяются.

Я крепко перевязываю шнур вокруг своего бицепса. Она с трудом сглатывает. Я поднимаю шприц с кровати.

Она открывает рот.

— Нет, — хрипло восклицает она в ужасе. Как будто до этого она спала и только теперь поняла, что это не сон.

Я пробегаюсь пальцем по ее щеке. Чистый шелк.

— Я хочу. Смерть — это просто игра, — говорю я ей.

Слезы брызжут на руку. Ее. Вызванные сожалением.

— Прости меня, — рыдает она, цепляясь за мою руку. — Я не хотела этого. Ты он осквернен и прекрасен. Это убьет тебя.

— Я хочу умереть.

— Почему?

— Потому что я хочу знать, с чем я борюсь. С чем я конкурирую. Что здесь такого прекрасного, что ты выбираешь смерть, а не меня. Я хочу, чтобы ты знала, что нет глубины, в которую я не нырну, чтобы спасти тебя. Я лучше введу этот яд в свое тело, чем увижу его в твоем.

Она начинает тихо плакать. Она не предполагала, что все зайдет так далеко.

— Это уничтожит тебя. Я не хочу, чтобы ты умер.

Я нажимаю на вену, затем беру шприц и ввожу, выпуская всю отраву.

София