Красота внутри (СИ)

– Наверное, это моя вина, раз уж ты так неуважительно относишься к той, что подарила тебе жизнь, – совсем без раскаянья заговорил он. – Что же, начну с представления, пожалуй. Лариса, как ты понимаешь, была моей племянницей, дочерью моего старшего брата и будущей королевой гномов. Красивее гномы свет не видывал, но и не только красотой славилась она. Лари любила золото и блистать, во всем, что только можно. Именно желание быть лучшей среди остальных завело ее в ловушку.

Гном замолчал, явно пребывая в каких-то своих воспоминаниях. Тишина затянулась так надолго, что я даже услышала, как за стеной скребется некромантша. Игнат бы не обрадовался, если бы остался из-за меня без матери. Хотя сам факт, что столетний мужик не может жить без мамочки, меня сильно напрягает.

– Трон и так был ее, как всего лишь брат правящего короля я не могу на него претендовать, да и не хочу. Но Лари было мало целого подземного мира, она хотела приключений и всех тех глупостей, о которых грезят молодые девчонки. Совсем как ты, когда связалась с бандой после детдома.

Я удивленно округлила глаза, и он это заметил насмешливым фырканьем.

– Откуда я знаю? – гордо ответил он сам себе. – Я тот, кто тебя создал. Не тот жалкий великан, которого ты именуешь отцом или слабая мать, которую так презираешь… Нет, нет, тебя создал я. От неуязвимости к магии, ядам и прочей отраве, до убивающей ауры и невероятной силы – это все моя заслуга. Не твоего отца и матери – моя!

Гном закричал это с таким больным удовольствием, как будто он давно мечтал это сказать. Затем снова и снова начал кричать, что он – мой создатель, и что я не представляю, как мне повезло. Со стороны все эти его вопли попахивают безумием, если не одержимостью.

– Великанш не бывает, они просто не рождаются, умирают ещё в животе своих матерей – женщин, которых приносили в жертву великанам. Это когда-то великаны были почти что богами, сейчас их осталось так мало, что заполучить хоть одного было большим везением, не говоря уже, чтобы удержать. Твоего отца я выслеживал многие годы, а схватил только благодаря тому, что его сильно ранил морозный паук. Это такие ядовитые твари, что даже с самоисцелением великанов, он протянул бы недолго. Так что можно сказать, я его спас, как и Лару. Глупая девочка решила бежать, бросив все, ради любви к жалкому человечишке, которого видела только на портрете. Вот такая она была, самоуверенная и глупая. В пещере, где она находилась, произошёл обвал, я чудом спас ее тело, но разум спасти не смог. Она рвалась к обычному человеку, чтобы опозорить свой род, лишить наш род трона и обесчестить имя собственного отца. Я не мог поступить иначе, и она это понимала.

Гном замолчал, а я замерла, чувствуя что-то странное. Будто бы вдруг его бессвязная болтовня для меня стала чем-то больше, стала не просто враньем или шуткой. Гном оправдывается, не передо мной, перед собой, значит он не был уверен, что прав. На языке крутится та самая поговорка: «благими намереньями выстелена дорога в ад». Что-то влажное стекло по щеке, веки потяжелели. Гном коснулся моего лица холодными пальцами, заставив вздрогнуть. Стер непрошенную слезу, а затем почти по-отечески погладил по щеке, вызывая чувство, словно меня испачкали.

– Ты того стоила, всех моих усилий и их жизней, – зловеще произнес он, заставляя закрыть глаза, – уж поверь мне, все жертвы были не напрасны.

***

Темнота, бескрайняя и холодная, она окутывает меня, засасывает с головой, я растворяюсь в ней и исчезаю. Мне не страшно, мрак – это часть меня, и я его больше не боюсь. Сожалений не осталось, только пустота, которую заполняет бескрайнее ничто, голодное и ненасытное. Я как будто тону в прохладной черной воде, растворяюсь с ней, избавляясь от всего, что копилось годами. От злости, обиды, тоски – всего, что ассоциируется у меня со словом «родители».

«Мама» – доносится до меня крик, и я просыпаюсь в холодном поту. Сил, пошевелить пальцем, нет, но эхо от крика, которого на самом деле не было, заставляет попытаться оглянуться. Во рту всё пересохло, перед глазами только потолок, каменный, со странной вмятиной где-то по центру, видимо там должна была висеть люстра, но ее нет. Все ещё здесь, в этой клетке. Устало закрываю глаза, и, собравшись, делаю усилие, чтобы сесть. Несколько попыток, но у меня получается только слегка приподнять голову и вспотеть. Прекрасно, мало того, что я выгляжу как грязный огр, так я ещё и пахну так же. Вот уж точно такую «принцессу» никто освобождать не захочет, амбре отобьет всякое желание.

– Клара? – послышался шепот за стеной, от моего, как выразился гном, «подарка».