Красота внутри (СИ)

Зелье вспыхнуло в камине, пока я ставлю перед ним кресло и готовлюсь морально к разговору. От слов Жизель появились неприятные мысли в голове, отогнать их сразу не так уж и просто. Огонь в камине палит каменную кладку какое-то время, а затем стихает, рисуя в камине изображение женщины, сотканное из огня. Она сурово прищурилась, одним взглядом заставляя вздрогнуть.

– Здравствуй сын, – поздоровалась мама так, что я разу почувствовал, что мне сейчас влетит по полной программе.

Состроил на лице подобие послушания и даже силой выдавил из себя улыбку.

– Здравствуй мама, – поздоровался с ней с той же интонацией.

– И это все что ты мне скажешь после стольких лет? – с такой забытой для меня требовательной манере произносит она риторический по своей сути вопрос.

– А что я должен сказать? – немного приподнимаю бровь, с комфортом устраиваясь в кресле.

– Ты никогда не страдал привязанностью к людям, удивительно как тебя ещё на костре не сожгли, – разозлилась мать, внешне оставаясь холодной и надменной.

– Отсутствие привязанностей - не признак некроманта, мама, – отвечаю с улыбкой, мысленно мечтая, чтобы этот разговор побыстрее закончился.

– Зато признак отвратительного поведения! – она немного повысила голос, не скрывая своей неприязни.

– Скорее уж отвратительного воспитания, – улыбаюсь с иронией, воспитывала-то меня она.

Взгляд матери мрачнеет, я вижу в нем голод, от которого чешется затылок, и желание скорее закончить этот разговор становится непреодолимым. Терпеть не могу, когда она на меня так смотрит! Ох, уж эти матери…

– Что нового, матушка? – иронично ухмыляюсь, сложив руки на коленях.

Мама прекращает показывать, как сильно хочет сожрать меня с потрохами. Светские вопросы всегда вводили ее в ступор, так что даже о погоде могу спросить, только чтобы отвлечь ее.

– Да так, – она презрительно цокает языком, – помнишь дедушку Бенефиция?

Несколько удивляюсь этому вопросу, потому просто киваю.

– Его погребальную урну осквернили, – мрачно сообщает она. – Такую дрянь не отодрать, разве что выкинуть.

– Осквернили? – немного удивленно переспрашиваю. – Кто? Чем?

– Помнишь ту ужасную икебану с засохшими эдельвейсами, что подарил твой отец? – в голосе матери появились раздражительные нотки, как бывало каждый раз, когда разговор заходил о моем так сказать предполагаемом отце. – Я, наконец, избавилась от нее, жаль вазу тоже придётся сжечь.

– А что с ней? – слегка прищуриваюсь от того, что она не отвечает на мои вопросы.

– Ее тоже осквернили, – мрачно вещает мать, с таким видом будто вспоминает что-то очень отвратительное.

– И что, этот ужасный осквернитель остался жив? – не скрываю иронии и про себя отмечаю, что она явно что-то недоговаривает.

– Пришлось ее оставить в живых, ее и так природа покарала за меня, – снисходительно смотрит куда-то в сторону мать, поднося чай к губам.

– Ее? – наконец услышал то, что хотел, потому цепляюсь за ее слова. – Она появилась и ещё у тебя?

– Они появились в подвале, прямо посреди урн с прахом твоих предков, – мрачно объявила мать, выделяя первое слово.

– Они? – удивленно приподнимаю брови.

– Две девушки, – кивает мать согласно. – Я так понимаю, ты прислал свою невесту познакомиться со мной?

На мгновение у меня вытянулось лицо от удивления, а затем захотелось прибить слишком наглую великаншу.

– Невесту? Это она тебе так сказала? – раздраженно сжимаю руки в кулаки и даже поднимаюсь на ноги.

Мать молча наблюдает за тем, как я хожу туда-сюда, и держит театральную паузу, считая, что я сам ей все разболтаю. Нет, снова я на эту уловку не поведусь! Останавливаюсь, снова присаживаюсь в кресло и едва заметно наклоняюсь вперед.

– Ты сказала их двое? – спрашиваю у нее. – Где они?

– Спят, как и все нормальные люди в это время, – спокойно оповещает меня матушка, отставив в сторону чашку. – Тебе бы тоже не помешало выспаться, ты такой нервный.

Закатываю глаза на последней фразе, и сжимаю кулаки, чтобы не показать насколько я раздражен.

– Остальные за ними, надеюсь, приглядывают? – мрачно потираю руки, подавляя желание немедленно отправиться домой.

– Конечно, никто не покинет дом до твоего прибытия, – хоть немного успокаивает меня мать, а затем резко меняет тон. – Я конечно рада, что ты наконец-то решил исполнить долг перед родом и предками, но все же, разве невозможно было выбрать для этого более достойную особу?

– Мама! – рычу на ее самоуверенный тон и вообще от того, что она подняла эту тему.

– И ее это вульгарное платье, такая безвкусица, – мать презрительно скривилась. – А о ее связях я уже молчу! Надо было же притащить ко мне в дом то жалкое существо, что осквернило прах дедушки Бенефиция!

– Мама да с чего ты вообще поверила в ее бредни касательно невесты?! – зло закричал, в конец слетев с катушек.