Красота

Но если это действительно так, то ценности, созданные художниками, немедленно распадаются на совершенно изолированные, никак не связываемые друг с другом, существующие в различных плоскостях группы: физические и психологические (ювелирное изделие и актерская игра), объемные и иллюзорные (скульптура и рисунок) и т. д. О какой же общей природе, объединяющей все эти новые «предметы», может идти речь? В чем состоит общность различных групп этих «предметов», выделяющая их из других групп предметов, созданных человеческой практикой, если «специфическое качество» образа — именно «предметность», пусть и новая. С другой стороны, каждая из этих групп предметов начинает стремительно сближаться с другими, уже не имеющими отношения к художественному творчеству, результатами человеческой деятельности. Когда художественный образ «превращается» в деревянный предмет, пусть даже в статую, различие между ним и деревянным табуретом становится трудноуловимым...

Однако дело не только в этом. Предположение, будто художественный образ физически объективируется в художественное произведение, другими словами, находит объективное материальное существование в физических формах художественного произведения, оказывается несостоятельным при первой же попытке конкретно рассмотреть, что именно могут «вместить» в себя эти формы. Напомним еще раз, что художественный образ есть новое, созданное художником существенное, закономерное явление эстетически познанных закономерностей природы и общества. И не просто познанных, но окрашенных активным авторским отношением.

Спрашивается, какие же реальные жизненные закономерности, какие сущности могут объективно проявиться, «объективироваться», например, в физических формах, вырубленных из камня? Существенным явлением каких познанных сущностей может стать как угодно обработанный камень? Совершенно очевидно, что, как камень ни обрабатывай, какую форму ему ни придавай в процессе «объективации» образа, объективно в ого вещных, материальных формах смогут проявиться лишь свойства и качества данной породы камня.

Ни для чего иного обработанный камень как физически созданная вещь, как новый каменный «предмет» не может стать объективно существенным явлением. Следовательно, ничего такого, что мы воспринимаем, созерцая созданную художником статую — ни идей, ни эмоций, ни общественных коллизий, ни даже просто движения, — объективно в ней не содержится. Если бы хоть одна, самая утлая идейка, хоть одно малюсенькое чувство действительно оказались «объективированы» в физически созданном произведении искусства — вся материалистическая философия немедленно рухнула бы. Ибо это были бы чувства и мысли, объективно существующие вне сознания, это была бы объективная идеальность, иными словами — бог.

Нам могут возразить, что любая созданная человеком вещь сначала существует в идеальном виде в сознании того, кто ее проектирует, что человеческое материальное творчество тем и специфично, что ему предшествует идеальное представление будущего результата целенаправленного труда, что тот же инженер, прежде чем приступить к реальному конструированию или строительству, производит идеальные расчеты, создает идеальный образ будущей конструкции или постройки и что, следовательно, факт «воплощения» идеального замысла в материальную форму, «объективация» субъективного содержания сознания в процессе материального труда— явление самое обычное. Что оно не только не противоречит материалистическим представлениям о творческом процессе, но, напротив, прямо из них и вытекает.

Все это так. И подобные этапы действительно имеют место, когда дело касается создания любых материальных ценностей. Однако здесь есть одна существенная тонкость. Идеальный образ, как и идеальный проект, как и идеальные расчеты, необходимые для создания физически существующей, новой материальной ценности, в процессе реального строительства или конструирования сами не переходят в эту новую ценность, оставаясь достоянием создания проектировщика. Целенаправленный труд по воплощению идеального замысла, создавая новую конструкцию, предмет и т. д., одновременно как бы уничтожает замысел, лишает его практического смысла. Воплощенный замысел уже перестает быть замыслом, отступая в область истории возникновения созданной материальной ценности.

Можно сказать, что как сам труд, по образному выражению К. Маркса, «угасает» в продукте труда, так и идеальный замысел, идея того, что создается, «угасает» в процессе осуществления проекта. Результатом творческого, созидательного процесса здесь становится исключительно материальный продукт, в котором уже нет ничего идеального. При объективации любой нехудожественной идеи идеальный проект полностью превращается в материальный продукт.