Красотка

Элеонора Константиновна с благодарностью принимает платок. Клиника в лице Макарова принимает ее извинения. Журналисты все это снимают, записывают, щелкают фотоаппаратами и строчат в блокнотах. Мне остается только еще раз напомнить сторонам процесса, что мировое соглашение – это решение, принятое добровольно обеими сторонами и впоследствии оно не может быть пересмотрено. Даю им время для написания «мирового». И Макаров проворно готовит соглашение, которое суду, то есть мне, остается только утвердить. Что я с облегчением и делаю! Сказать, что я очень довольна, – это значит ничего не сказать! Ведь при таком исходе дела никто уже не будет выяснять, кто, как, когда и где раздобыл все эти козыри – разоблачительные записи разговоров. Их признали, потому и спешно разбежались.

Было всего-то восемнадцать часов с минутами, когда я вышла на крыльцо нашего здания – в цивильной одежде и в настроении «душа поет». Пела она что-то вроде «Ка-акой чудесный день, ля-ля! Какой чудесный пень, ля-ля! Какой чудесный я-а-а-а-а… И песенка моя!» – как мышонок в старом мультике.

Тяжелый, мутный, нудный процесс закончился мирно и справедливо. Значит, в очередной раз победило Правосудие, и я стояла у руля этого процесса! Сашка образумилась, и мы с ней помирились. Натка скоро поправит морду лица и съедет к себе. Жизнь наладилась!

Вокруг здания суда не роились журналисты. С ними умело разобралась новая пресс-секретарь нашего суда, не забывшая подчеркнуто ярко похвалить своего и моего начальника – Плевакина. Дескать, как и обещал наш великий и могучий гуру – Председатель суда, так процесс прошел и завершился: быстро, четко, грамотно, справедливо. Не стоял в углу под липой фургончик телекомпании. Не толпились в курилке за углом любители пощекотать себе нервы чужими драмами на бесплатном шоу в зале суда.

Только на самой нижней ступеньке спокойно сидел, неотрывно глядя на улицу с проезжающими по ней машинами, как на реку с лодочками, одинокий созерцатель.

Я подошла к нему и опустилась рядом.

– Что скажешь? – спросил он, перебросив из одного угла рта в другой зеленую травинку.

Не иначе, с газона выдернул. Видел бы Плевакин – отругал бы за порчу зеленых насаждений.

– Сказать, что ты молодец, Константин Сергеевич, это ничего не сказать. – Я подпихнула созерцателя локтем. – Признавайся, как ты это сделал?

– Ну, нет! Мы, оперативники, свои методы и возможности не раскрываем! – усмехнулся Таганцев. – Да и к чему эти подробности? Главное, что все сделано во имя закона и ради восстановления справедливости! Так что пользуйтесь на здоровье, и да здравствует юстиция, как говорили в Древнем Риме.

– Вообще-то это фраза звучала по-другому, – напомнила я. – Вначале ее твои древние коллеги римляне говорили: «Да погибнет весь мир!» Лично мне эта цена кажется слишком высокой…

– Это потому что ты не римлянка, – хмыкнул Таганцев.

– И не древняя, – кивнула я. – Так или иначе, тебе большое спасибо.

– Спасибо не отделаешься! Ты мне должна.

– Да? – Я покосилась на довольнехонького опера. – И чем возьмешь?

– Помнишь, ты обещала мне свидание в песочнице?

– Э-э-э…

– Идем!

– Погоди, я хоть домой позвоню…

– Здравствуйте, здравствуйте, судья Кузнецова! – отозвался на мой звонок веселый голос.

– А это кто? – Я растерялась.

Звонила вроде Сашке… Неужто номером ошиблась?

– А это блоггер Кузнецова! Мам, ты чего, не узнала родную дочь? – Сашка перестала важничать и засмеялась. – Мам, представляешь, у нашего ролика уже сто тыщ просмотров! Сто тыщ, мам! И подписчики прям валят… Машера говорит – это успех!

– Поздравляю вас с Машерой.

– Поздравлением не отделаешься! – заявила дочь-блоггерша точно таким тоном, как минуту назад Таганцев. – Ты должна дать нам интервью! Рассказать про дело Сушкиной…

– Саш, про это дело журналисты все сами расскажут…

– Ну, нет, мамулечка, так не пойдет! Думаешь, утвердила мировое соглашение – и на этом все? Нетушки, придется тебе все-таки высказать свое мнение! – Начинающая блоггерша продемонстрировала отличную профессиональную хватку.

– Со своим мнением еще нужно определиться, – вильнула я.

– Так определяйся поскорее, пока тема горячая! Кстати, ты где?

– Да на работе еще, сидим тут с Константином Сергеевичем. – Я умолчала о том, что сидим мы на ступеньках.

– С Таганцевым? О, привет ему передавай! Скажи, что мы бы и его записали, про рог на лбу – это прикольно…

– Ладно, я ему передам, – пообещала я и положила трубку.

– Никаких заявлений для прессы! – улыбаясь заявил Таганцев. Передавать ему ничего не пришлось – счастливая Сашка в трубке горланила так, что слышно было не только мне. – Ты же понимаешь, я работал под прикрытием!

Он легко поднялся и протянул мне руку:

– Идем!

– А куда?

– А туда!

Крепко держа меня за руку, Константин Сергеевич рванул через дорогу. Целеустремленным паровозиком мы просквозили в подворотню и зарулили в бар «Тринашка».

– Опять индийский виски? – приветствовав наше появление легким кивком, поинтересовался флегматичный бармен.

– Ни в коем случае! Бутылку хорошего вина и пару стаканов.

– Пластика не держим, стаканы только картонные – для кофе… Штопор дать?

– Открой сразу.