Красотка для мажора. Она будет моей (СИ)

Замок дракона окружило вражеское войско - многие были убиты, но и гигантский ящер оказался ранен. Его золото разворовали, а самого дракона оставили лежать во рву под мостом. Поднялась метель. Но одна из девушек, сопровождавшая воинов, прежде чем уйти, вырвала копье из его тела. Наверное, пожалела - дракон был прекрасен, хоть и внушал ужас.

И наконец, его раны зажили. Весной он отправился искать своих обидчиков. Увидел королевский дворец, а на правителе - свое золото. Но вместо того, чтобы разнести все в пух и прах, он нашел ту девушку. Она была обычной бедной крестьянкой, и ее жизнь была очень трудной.

Дракон стал незримо и незаметно ей помогать - своим крылом защищать от дождя и вьюги, оставлять добычу и даже золото перед ее крыльцом. А когда через много лет она умерла, он взлетел высоко в небо и исчез среди туч и снежных крупинок…

На моих глазах выступили непрошенные слезы. «Вот сентиментальщина», сказала самой себе, вытирая их рукавом.

Я просмотрела этот клип еще трижды, и с каждым разом и он, и песня нравились мне все больше.

Я могла бы подумать, что все это рисовал не он, но нет. Видеоряд явно монтировал сам Третьяков, и картинки были скачаны с его графического планшета. Сделано было умело и с душой. Возможно, работа для какого-нибудь конкурса?

Перенеся в облако так же и все рисованные видеоклипы, я продолжила поиск информации, но уже с некой долей сомнения. Может, это все-таки не он терроризирует нашу школу?

Просмотрела последние открытые файлы, и вот тут нашла нечто действительно заслуживающее внимания.

Я нашла личные записи его дневника.

Увидев даты и подписи под ними я ощутила странное волнение… но так и не поняла, с чем именно оно было связано. Может быть, я безумно захотела… или, наоборот, побоялась узнать его секреты и тайные мысли? Или же ощутила что-то вроде внутреннего сопротивления, такого же, как в тот раз, когда мне пришлось обыскать его одежду и вещи в той раздевалке? Трудно сказать.

На самом деле, хоть дневники и считаются чем-то невероятно личным, я-то знала, какой они могут оказаться чушью. Сама в свое время записывала мысли в пухлые цветастые тетрадки, которые потом складывала во второй похожий сундучок, как тот, с памятными вещицами.

Дневники не были отражением моей души, если можно так выразиться. Никаких глубоких, важных мыслей там выражено не было, да я и не пыталась казаться умной. О, нет! Если бы кому-то пришло в голову почитать мои заметки, этот человек умер бы от скуки и точно пришел бы к выводу, что я очень недалекая девушка.

Они были полны таблиц подсчета калорий, описаний фильмов и сериалов, которые мне понравились или не понравились, списков покупок, вроде «…и пляжный зонтик, и раздельный купальник, наверное, белый, или малиновый, или леопардовый, в калзедонии красивый видела». И конечно, описаний событий, происходивших в моей жизни. Но они не были похожи на сюжеты легких развлекательных романов. Если честно, это было что-то вообще нечитаемое.

А еще как-то раз я пролила на одну из тетрадок ужасные духи, из-за которых весь мой сундучок провонял, как какая-то старушка. Наверное, с тех пор я и начала открывать его все реже и реже, пока совсем не забросила это дело.

Элиза, моя подруга, тоже в свое время вела дневник - девушка собиралась поступать в МГУ на журналиста, и ей нужно было работать над слогом и стилем изложения. Для того она за это и взялась. Даже порой зачитывала мне кое-что из наиболее удачно получившегося. Сказать, что слушать ее словоизвержения было скучно - ничего не сказать. Я, как могла, старалась быть вежливой и деликатной, но это было очень непросто.

А потому я была уверена, что и в манге, и в тех клипах, которые мне удалось найти в компьютере Давида, было гораздо больше личного, чем в этих записях - по крайней мере, намного больше того, что могло бы пролить свет на его внутренний мир. Даже несмотря на то, что свое творчество он, скорее всего, выкладывает в интернет, а содержимым дневников никогда и ни с кем не стал бы делиться.

Ну что ж… начнем.

Пролистав вордовский файл до конца, нашла записи, относящиеся к последним дням. Против воли закусила губу и затаила дыхание…

По большей части слог Третьякова был простым и лаконичным, но иногда он переходил на Caps, писал большими буквами, и тогда выведенные им строки словно кричали, так и норовя выпрыгнуть со своих мест на страницах. И в отличие от моего дневника, никаких долгих нудных описаний в его файле не оказалось.

Мое внимание сразу привлекла фраза: «БЕСЯТ, БЕСЯТ, БЕСЯТ ПУСТЫШКИ, МНЯЩИЕ СЕБЯ ПРИНЦЕССАМИ! Не успокоюсь, пока не поимею ее. Пока не кончу в ее переделанный рот. Пока не заставлю ее кричать и просить еще!»

Резко закрыв ноутбук, я подавила желание выкинуть его на асфальт с последнего этажа. Выкинуть, потом спуститься, поднять то, что осталось и швырнуть в окно Третьякова так, чтобы и оно разбилось… прямо как мое сердце.

Сделав долгий выдох, попробовала успокоиться.