Красотка для подиума

– Знаешь, если ты будешь разговаривать со мной в таком тоне, ничего не получится. – Лизка с аппетитом откусила от свежего пышного круассана.

– А что у нас должно получиться?

– Ты ведь хочешь подписать контракт с «Амалией Роша»? – прищурилась она.

– А ты-то тут при чем?

– При том, – задорно воскликнула Лизка.

В тот момент она была похожа на себя прежнюю. И я невольно вспомнила, как четыре года назад Лизавета уверенно учила меня жизни. И чем это закончилось.

– При том, – повторила она, – ты забыла, у кого я работаю ассистенткой? У твоей главной конкурентки. Думаешь, я бессловесная тень и ничего не секу? – хмыкнула она. – Вот эта дурища Ева точно так думает. Но она ошибается. Я ведь немного говорю и по-английски, и по-французски. Жизнь заставила. И когда Ева болтает по телефону, я по мере возможности подслушиваю.

– Я в тебе не сомневалась. – Я красноречиво посмотрела на часы.

– И знаешь, что мне удалось узнать? У Амалии Роша было много претенденток, но в итоге никто из них не пришелся ей по душе. А твой образ нравится большинству членов совета директоров. И сейчас у них такая дилемма: либо еще на два года продлить контракт с Евой, либо вложить деньги в раскрутку твоего лица.

– Тоже мне новость! – расхохоталась я. – Да об этом весь Париж знает!

– Значит, твоя задача – выключить Еву из игры. Логично?

– И что?

– И то. – Лиза порылась в легкомысленно-белой соломенной сумочке и вынула оттуда папку с какими-то бумагами. – Знаешь, что это такое?

– Что? – Я машинально приняла папку из ее рук и недоуменно уставилась на документы. Похоже, это была ксерокопия медицинской карты. Я не поняла, к чему относится содержащаяся в ней информация, ведь читать по-французски я так и не научилась. Какие-то бланки с анализами, описания, рецепты.

– Это медицинская карта Евы! – понизила голос Лизка. – Я выкрала ее и сделала копию. Знаешь, в какой клинике заполнена эта карточка?

– Ну?

– В клинике липосакции! – восторжествовала Лизка. – Наша красавица три раза откачивала жир!

– Да ты что? – выдохнула я.

Мне вспомнились безупречные бедра Евы. Увидев ее в первый раз, я с уважением и восхищением подумала, что непросто сохранить такую девчоночью фигурку в тридцать лет.

– А ты уверена? – придя в себя, спросила я.

– На все сто! И если эта информация будет обнародована, то не видать ей контракта как своих ушей.

– Ну не знаю, – засомневалась я, – в наше время общественность лояльно относится к таким штучкам.

– Не к таким, – усмехнулась Лизка, – вот если бы она переделала нос или вставила силиконовые протезы в грудь, никто и глазом бы не моргнул. А вот откачать с задницы жир – это для модели уже криминал.

– Но почему ты решила мне помочь? – опомнилась я. – Тебе-то какая с этого выгода?

– Вот мы и подходим к самому главному, – Лизка щелкнула пальцами, как какая-нибудь танцовщица фламенко. – Мне нужны деньги.

– Кому же не нужны? – усмехнулась я. – Хочешь продать информацию? Ничего не выйдет. Хилый товар, и никаких гарантий.

– Не кипятись, – Лизка успокаивающе подняла руку, – я предлагаю честную сделку. – Глаза у нее при этом были хитрющие. – Ты ничем не рискуешь. Твое имя вообще не будет фигурировать в прессе, а эту информацию обнародую я. А когда Амалия подпишет с тобой контракт на сто штук, половину ты отдашь мне.

– Хорошо придумано, – умилилась я, – не жирно тебе будет? Пятьдесят тысяч евро за просто так.

– Ты считаешь, что твоя карьера – это «просто так»?

– Хорошо, допустим, я соглашусь. – Мне вдруг стало жарко. Я сняла бейсболку и положила ее на стол. – Ты опубликуешь карту, а я тебе не заплачу. Какие у тебя гарантии, что ты будешь делать?

– Ты заплатишь, – уверенно улыбнулась Лизавета, – думаешь, я стала бы тебе такое предлагать, если бы не знала, какая ты. Пусть все и называют тебя стервой, но я-то тебя с детства знаю. Заплатишь, это не обсуждается.

– В любом случае я должна подумать.

– И думать тут нечего. На твоем месте я бы шевелила мозгами быстрее.

– Но пятьдесят тысяч…

Я понимала, что мы делим шкуру неубитого медведя.

И пятьдесят, и сто тысяч евро казались мне одинаково нереальной, мифической суммой. Я даже не представляла, на что можно потратить такие деньжищи. Пусть никакого контракта у меня еще не было, но во мне вдруг проснулась естественная жадность собственницы. С какой стати я должна делиться с этой ушлой девицей честно заработанными деньгами?!

– Подумай сама. Скорее всего, они выберут Еву. У нее есть имя. Она прекрасно выглядит. Тридцать лет – это, конечно, критический возраст, но не смертельный. Уж два-то года она точно продержится, – искушала Лизка, и я знала, что в чем-то она права, – так что ты либо получишь пятьдесят тысяч вместо ста, либо вообще ничего.

– Ладно, – сказала я, – допустим, я согласна.

– Допустим? – насмешливо переспросила бывшая лучшая подружка.

– Согласна. Только о пятидесяти процентах не может быть и речи. Пятнадцать.

– Что-о? – возмутилась она.

– Что слышала. Пятнадцати тысяч с тебя вполне хватит.