Красотка-еврейка (Король-сердцеед, Молодость короля Генриха - I)

- Уф! - сказал молодой человек переводя дух.- Как там душно! Однако, кажется, судьба не хочет, чтобы я так скоро расстался с вами!

- Боже мой, а завтра вернется отец... быть может, он придет еще сегодня ночью... Боже мой. Боже мой!

- Не беспокойтесь,- сказал Ноэ,- я выскочу из окна!

- Но вы расшибетесь насмерть!

- А не найдется ли у вас веревки?

- Ну конечно найдется! - с восторгом сказала Паола.- Там в лаборатории...- И быстро, словно вспугнутая козочка, она взбежала по лестнице и вернулась с веревкой.

- Веревка не очень толста, но кажется мне достаточно прочной,- сказал Ноэ. Паола открыла окно. Молодой человек привязал веревку за болт ставней и произнес:

- А теперь, когда все готово для моею бегства, давайте поговорим!

- Да нет же,- испуганно ответила она,- умоляю вас, спасайтесь скорее! Я боюсь... Разве вы не слышали, что говорил отец? Он страшно суеверен.

- Ну что же,- ответил Ноэ, обнимая и целуя девушку.Будем любить друг друга втайне, и вы увидите, что ваш батюшка не почувствует себя хуже от этого!

- Но послушайте, месье...

- Ах так! - капризным тоном перебил ее Ноэ.- Ну, так я вам вот что скажу, сударыня: если вы не дадите мне слова, что мы снова увидимся, я выброшусь из окна и разобью себе голову о перила моста!

- Да вы с ума сошли! Это безумие!

- Пусть безумие, но я сделаю так, как говорю: даю вам честное слово!

- Но я не хочу...

- Так вы позволите мне завтра навестить вас?

- Но вы окончательно сходите с ума! Ведь Годольфин будет в лавке!

- Господи, раз я могу выйти через окно, то могу и войти тем же путем! Слушайте: завтра я принесу с собой шелковую лестницу. Когда я буду проезжать в лодке под мостом, вы кинете мне веревку, я привяжу к ее концу лестницу, вы втянете ее наверх, привяжете к окну, и я поднимусь к вам так же просто, словно по луврской парадной лестнице! Ну, согласны вы? Так вы еще колеблетесь? Ну, так я считаю до трех. Если вы за это время не дадите мне своего согласия, я приведу в исполнение угрозу! Раз... два...

- Остановитесь! - с ужасом крикнула Паола.- До завтра! Ноэ обнял молодую девушку, приник к ней долгим поцелуем, затем вскочил на окно, взялся за веревку и быстро спустился вниз. Достигнув конца веревки, он смело бросился в воду, на несколько секунд скрылся из глаз, затем снова вынырнул и спокойно поплыл к берегу.

- Бррр! - пробормотал он, вылезая на сушу и отряхиваясь.Вода не очень- то тепла! И, сказав это, он бегом направился к гостинице, где его с нетерпением поджидал Генрих Наваррский.

Принц начинал уже беспокоиться, не случилось ли с Ноэ какого-нибудь несчастья, но в этот момент Амори появился в дверях. Сначала принц даже вскрикнул от радости, а затем не мог удержаться от смеха при виде приятеля, покрытого грязью и тиной.

- Откуда ты? Что с тобой случилось? - спросил он.

- Я купался в Сене. Вода холодна... бррр!

- Он тебя бросил в воду?

- Ну уж нет, черт возьми! Я сам избрал этот путь... Впрочем, разрешите мне сначала переодеться, а потом я расскажу вам все.

Ноэ ушел к себе в комнату переодеваться. Его переодевание заключалось в том, что он сбросил с себя мокрое платье и белье и закутался в одеяло. В этом живописном наряде он вернулся к своему царственному другу, который ждал его уже за накрытым к обеду столом. За едой он рассказал принцу все, что с ним случилось и что ему пришлось подслушать из своего убежища.

- Черт возьми! - сказал Генрих.- Не знаю, какое средство изобрел Пибрак для нашей безопасности, но если Рене действительно так суеверен, то я, кажется, и сам сумею предохранить нас от укуса этой ядовитой гадины!

- А именно?

- Я еще не выяснил себе этого вполне; потом расскажу. В этот момент в дверь постучали.

- Должно быть, это Рауль,- сказал Генрих.- Войдите! Но это был не Рауль, а тот самый юный приказчик, который утром проводил их к дому красотки-еврейки. При виде его Генрих почувствовал сильное сердцебиение.

Приказчик низко поклонился, подал принцу письмо, поклонился еще раз и ушел.

- Однако! - сказал Ноэ.- Неужели интрижка вашего высочества окажется такой же удачной, как и моя? Генрих вскрыл письмо и прочел вслух: