Красотка на все руки

Определенно между ним и блондиночкой осталась какая-то недосказанность. И Бадякин хотел ее ликвидировать. Он рассчитал верно. Раз симпатичная блондиночка со своими привлекательными формами оказалась возле их поселка, то, значит, она гостит у этого своего школьного друга, о котором столько рассказывала ему в свой прошлый визит.

Тогда-то она пришла к нему с подругой — рыжей и сухопарой. Тоже симпатичной, но не во вкусе Бадякина. Хотя и для той рыжей он мог бы раздобыть парочку холостых приятелей. Парочку не потому, что Бадякин был приверженцем всякого там шведского разврата. Вовсе нет. В глубине души Бадякин оставался простым деревенским парнем со строгими моральными устоями, крепко вбитыми в него широким солдатским ремнем отца.

Из двух кандидатов рыженькая могла выбрать, кто больше приглянется. Не совсем понятно зачем, но ему хотелось быть великодушным с этой рыжей. Может быть, потому что она была подружкой пухленькой блондинки?

Покрутившись по дому, Бадякин решил:

— Хватит! Ночь там или не ночь, мне однофигственно. Пойду и извинюсь!

До нового дома Бадякин добрался быстро. И сразу же понял, что в доме не спали. Но тут же Бадякин вспомнил, что был уже тут один раз. И тогда показал себя не с лучшей стороны. Но был пьян, и ему-то казалось, что ведет он себя вполне нормально. Но сейчас протрезвел. И ему стало стыдно за самого себя.

— Не пойду! — решил Бадякин и повернул назад.

Сделав несколько шагов, он снова передумал. Слишком соблазнительным было вставшее перед ним видение пухленькой блондиночки.

— Подожду! Выйдет же она когда-нибудь во двор. Тогда и поговорю с ней.

И Бадякин остался ждать. Устроился возле стены дома, соорудил из сухих поленьев нечто вроде сиденья и замер. Ждать он умел. Сказывались навыки, полученные в одной из «горячих точек». Там-то Бадякин и заработал себе контузию и, как ее следствие, некоторую неконтролируемую вспыльчивость, особенно проявляющуюся после принятия изрядной доли алкоголя.

Бадякин знал за собой этот изъян. И даже обращался к врачам. Врачи много раз и охотно предлагали Бадякину лечь в больницу и немного подлечиться, уверяя, что подобные последствия контузии при бадякинских доходах легко излечимы. Но Бадякин постоянно откладывал. Ему все казалось, что жизнь его конченая. И траты времени и сил на врачей совершенно излишни.

Но сейчас, сидя на поленьях, от которых одуряще пахло деревом и стружкой, он неожиданно поймал себя на мысли, что созрел для визита к психиатру.

— Пойду вылечусь! — произнес Бадякин вслух. — Не годится людей пугать. Особенно девушек.

Он до конца не отдавал себе отчет, насколько сильно это решение было связано с образом блондиночки, о которой он все время думал. Однако помечтать всласть Бадякин не смог. Внезапно его внимание привлекло к себе какое-то движение. Он взглянул в ту сторону и замер.

Возле полянки, где гости оставили свои машины, тусовались двое. Мужчина и женщина. Мужика Бадякин уже видел в этом доме. А женщина… женщиной была его собственная жена! Нинка! У Бадякина даже челюсть от возмущения отвисла. Его жена тут! В этом доме! И как раз в этот момент мужик усаживает ее в свою машину.

Вернее сказать, Бадякин увидел только филейную часть женщины, торчащую из машины. Но ему хватило и ее. Попа была обтянута шалью с дурацкими дельфинами. Шаль Нинке совершенно не шла. Но она таскала ее с непонятным упорством, уверяя, что это подарок дорогого ей человека.

И Бадякин все понял! Его словно молнией шандарахнуло. Этот кобель, который сейчас утрамбовывает его личную собственную бабу, и есть тот самый Олег, к которому сбежала его Нинка! Они с ним все время прятались тут в доме. Под самым носом обманутого мужа. Сволочи! Небось потешались над ним, гады! Перенести подобное оскорбление Бадякин никак не мог. Все благие порывы были им забыты в один момент. Дико взревев, он выскочил из своего укрытия и огромными скачками помчался в сторону перепугавшегося мужика и Нинки. Не дать им удрать! А то сейчас запрыгнут в машину, и все — поминай, как звали.

— Стоять! — ревел Бадякин на скаку. — Разговор есть!

Попутно он прихватил с поленницы увесистое сучковатое полено, которым сейчас и размахивал над головой. И второе, поменьше, которое просто держал в левой руке. Оба полена были тяжеленными, но Бадякин не ощущал веса. В крови у него бушевал адреналин. И увесистые поленья казалось ему легче пушинки.

Знакомый мужик при виде несущегося на него Бадякина, вооруженного поленьями, сделал попытку проскользнуть в машину. Он уже открыл дверцу рядом с водительским сиденьем и сунулся было в нее, но не тут-то было.

— Стоять на месте, я сказал!

И, взревев от натуги, Бадякин метнул то полено, что поменьше, в дверцу машины. Мужик успел отшатнуться. И его поленом не задело. Зато оно со всего маху влетело в дверцу машины. Дверца с грохотом захлопнулась, стекло посыпалось мелкими крошками, а в металле осталась внушительная вмятина.