Красотка на все руки

Наступивший вечер не застал подруг врасплох. К тому времени, как стемнело, они уже успели основательно подготовиться к предстоящей экспедиции. И в первую очередь подруги избавились от ненужной им свидетельницы. От Таньки. Та по-прежнему жила с ними в одной комнате. И могла заметить, что подруг нет в их кроватях.

С целью нейтрализации Таньки ей был предложен фруктовый компот, где в числе многих ингредиентов имелась клубника. Да, всего-навсего безобидная клубничка. Но по какой-то загадочной причине Танькин организм реагировал на эту ягоду всегда одним и тем же образом. Годы шли, а ничего не менялось. Капля клубничного варенья, и Танька оставалась наедине с унитазом на несколько часов, а то и на целые сутки. Стоило ей съесть самую крохотную ягодку, как в животе раздавалось характерное бурчание. И Танька исчезала со сцены.

Все это касалось не только свежих ягод, но и клубничного мороженого, пирожных с клубничным кремом, клубничного джема и варенья. Так что поле для деятельности у подруг было самое широкое. Но когда девушки преподнесли Таньке большую кружку ледяного компотика с ловко замаскированным клубничным сиропом, они чувствовали себя настоящими отравительницами.

– Стыдно-то как! – прошептала Леся.

– Это для ее же пользы!

– В смысле, чтобы похудела?

– И это ей тоже не помешает.

Танька компот выпила с благодарностью.

– Вкусно? – поинтересовалась у нее Кира.

Танька молчала. Ее лицо приняло сосредоточенное выражение, словно она прислушивалась к глубинным изменениям внутри себя. Потом ее полное лицо исказилось. И она простонала:

– Девчонки! Вы что, туда клубнику положили? Мне же ее нельзя!

– Ах! Забыли! – фальшиво воскликнула Кира. – Прости! Прости!

Но Таньке было уже не до них.

– О-охо!

Отставив пустую кружку в сторону, Танька начала лихорадочно чесаться. А потом сорвалась со стула и понеслась в направлении туалетной комнаты. Больше в этот вечер подруги ее не видели и были твердо уверены, что когда Танька все же сумеет доплестись до их комнаты, то у нее совершенно не останется ни сил, ни желания будить подруг и беседовать с ними.

Но рано подруги радовались. Оказалось, что и у остальных гостей есть планы на их счет. Михаил, который остался в доме вместе с Клюшкой, решил в качестве благодарности просветить Киру насчет тонкостей выращивания крупных собачьих пород.

А в Лесю вцепилась влюбленная парочка – Олег и Ниночка. Эти двое упорно хотели узнать, какие санкции собирается применить к ним злой Бадякин. И почему-то сочли Лесю самым подходящим парламентером во вражеское гнездо.

– Не пойду я! – отказывалась Леся, краем глаза наблюдая за попытками Киры избавиться от занудливого Михаила.

Но тот твердо поставил себе цель потратить неожиданный отпуск на то, чтобы сделать Киру авторитетным специалистом в области собачьих болезней. Обе группы находились поблизости. И могли слышать реплики друг друга. В результате получалась настоящая словесная чехарда, в которой было так же мало смысла, как и пользы для плана подруг. Но разве их кто-нибудь спрашивал?

– Леся, на тебя вся надежда.

– При чем тут я? Не понимаю.

– Кирочка, вы меня совсем не слушаете!

– Слушаю.

– Леся, ты ему понравишься! Я знаю вкусы своего мужа.

– Итак, Кира, кишечных паразитов лучше всего выводить в два этапа. Первый занимает приблизительно…

– Такие аппетитные пухленькие блондинки как раз во вкусе Бадякина.

– А вот завтра мы с вами, Кирочка, немного попрактикуемся в извлечении кожных паразитов. Это тоже очень важная часть ухода за каждым животным. Вы мне поможете!

– Леся, мы же не можем прятаться от моего мужа всю жизнь! Помоги нам!

В конце концов ошалевшие подруги пообещали помочь. Всем! И в деле обезвреживания Бадякина. И в вычесывании клещей, блох и прочей живности из густой Клюшкиной шерсти. И их отпустили. Вернее, Лесю отпустили лишь после того, как Ниночка убедилась, что девушка прямиком и на приличной скорости двигается в направлении бадякинских хором.

На этот раз Кира пошла с подругой. Одно дело – отпустить ее на встречу с безобидными алкоголиками – родителями Витьки, и совсем другое – пустить ее одну в логово жуткого Бадякина, вооруженного к тому же автоматом.

– Может быть, мы к нему еще и не попадем, – утешали друг друга девушки.

Однако этой надежде не суждено было сбыться. Бадякин был дома. Мало того, он увидел подруг из окна. И сам вышел на улицу, чтобы пригласить их в дом. Как ни странно, сегодня он был настроен мирно.

– Извините меня за вчерашнее, – сказал он первым делом. – Вообще-то я человек мирный. Но как представлю, что Нинка мне рога в это время наставляет, прямо в глазах от ярости темнеет. Вот дрянь! Разве так дела делаются?

У подруг были самые смутные догадки, как следует делать такие дела. И они не постеснялись спросить у Бадякина его мнения.

– Предупредить надо, – объяснил он. – Развестись. А потом уж блядовать с разными посторонними кобелями!

– А вы бы ее отпустили?

– Я? Нинку? Да я ее сам готов был прогнать.

– Почему?

– Надоела! Вечно глаза на мокром месте. Харкнешь во дворе, бледнеет. Нос высморкаешь, платочек тут же тащит. В гостях десертную вилку со столовой перепутаешь, истерика на целую неделю! Дура, одним словом!

Сегодня Бадякин произвел на подруг совсем другое впечатление, нежели вчера. И как они могли его бояться? В принципе, ведь он несчастный мужик. И супружеская жизнь у него была несчастная.

Вот, к примеру, приходил он вечером домой после тяжелой нервной работы. А дома вместо жареной картошечки с лучком и свининки его поджидал ресторанный ужин. И оно ему было нужно? Если от устриц Бадякина мутило, омары вызывали изжогу, а сложные гарниры из отварной спаржи, приготовленной на пару моркови и цветной капусты навевали тоску по домашнему пюре с хорошим ломтем сливочного масла и мелко порубленным укропчиком.

– Так ведь сама не готовила ничего из моих любимых блюд и повару запрещала! Сколько раз я ее просил: хочу жареную курицу с обычной жареной картошкой. Нет же! Навертит из этой курицы чего-то такого, что курицу уже и не узнать. И орехи, и апельсины в ней. И финики ей в жопу засунет, да еще медом сверху польет. Тьфу, гадость! В рот взять невозможно! Не курица, а пряник!

Кроме кулинарных проблем, у Бадякина к жене имелись еще и претензии сугубо интимного плана.

– В постель ложимся, никогда меня сама не обнимет. А я к ней сунусь, вечно кислую рожу состроит. И давай ныть: то у нее голова болит, то желудок, то мигрень, то месячные. И давай вместо секса таблетки пить. Не женщина, а какой-то переносной лазарет.

Но, несмотря на все вышеперечисленные отрицательные качества своей жены, Бадякин отпустить ее упорно не соглашался. И это была плохая новость.

– Поймите меня, девчонки, – втолковывал он им, – кабы она меня добром предупредила, что уходит. Так и шут с ней! А она же нет, тайком сбежала. Да еще не куда-нибудь к матери в деревню, а с полюбовником. К морю подались.

– Почему к морю?! – невольно вырвалось у Леси.

– Навел я справки. Этот хлыщ ее – Олег – на работе отпуск взял. Сказал, что в Египет летит.

Это была даже еще более скверная новость, чем первая. Оказывается, Бадякин уже знает, где работает Олег. Наверное, знает, и где тот живет!

– Знаю, знаю! – заверил подруг Бадякин. – Мои ребята там уже стоят. Только Олег вернется, живо ко мне доставят. Ну, и Нинку тоже.

– И что вы с ними сделаете?

– Еще не решил, – окончательно помрачнел Бадякин. – А что вы бы мне посоветовали?

– Принять Нину назад, – выпалила Кира.

Леся вытаращила глаза и изумленно воззрилась на подругу. Что она плетет? Нина послала их сюда с прямо противоположной целью: не мирить ее с мужем, а помочь им расстаться. Но Кира ответила подруге успокаивающим взглядом. Мол, не волнуйся. У меня все под контролем.

– Помириться с Нинкой? – удивился Бадякин. – Чтобы она снова доставала меня своими манерами и гастрономической стряпней? Не хочу!

– А чего хотите?

– Чтобы духу ее в этом доме больше не было.

– Так ее духу тут и так нету. Чем же вы недовольны?

– Нет, вы не понимаете, – заупрямился Бадякин. – Это же она так решила. А надо, чтобы решение от меня исходило. Я – мужик! Я – глава в доме. Как скажу, так и будет. Непорядок это, когда баба сама за себя все решать станет!

Дальше последовали рассуждения на тему, что слишком много воли дали бабам, отсюда и мировые кризисы, и вообще природные катаклизмы.

– Раньше бабы дома сидели, детей рожали. Мужу поперек слово пикнуть боялись. Потому что знали, чуть что не по нему, может и розгами «приласкать». Потому и порядок в мире был. А теперь сплошной разброд. Бабы сами не знают, чего хотят. А туда же, с мнением своим повсюду лезут!

Подруги слушали и усмехались. Знавали они таких демагогов. И все они в конечном итоге оказывались под шпилькой у какой-нибудь ловкой дамочки. Те слушали своих господ и повелителей, кивали и на словах во всем с ними соглашались. А сами вертели этими простаками, как им заблагорассудится.

Но кажется, Ниночка была не того сорта девушкой. И преданно заглядывать в глаза Бадякину, о чем он так страстно мечтал, не умела и учиться этому искусству не собиралась. Ей был необходим спутник жизни с тонкой душевной организацией. А Бадякин был прост как скала и убийственно прямолинеен. Ему хотелось обожания и потворства его маленьким слабостям вроде пюре с укропом. А Ниночка хотела видеть рядом с собой человека, который пришел бы в восторг от ее черепахового супа.

В общем, Бадякин и Ниночка совершенно не подходили друг другу. Оба они были неплохими людьми. Но бывает так, что две отличные лошадки, каждая из которых в отдельности прекрасно работает, не могут ходить в одной упряжке. Вот так и у Бадякина с Ниной. Так что Ниночка поступила правильно. Оставалось только вложить это же мнение в голову Бадякина.

– И у меня есть идея, как это сделать, – произнесла Кира.

Вернувшись назад, подруги отвели Ниночку в сторонку и долго что-то ей втолковывали. Ниночка отрицательно трясла головой, дрожала губками и моргала своими огромными глазками. Увидев, что на ресницах его любимой повисли слезки, Олег отважно бросился на ее защиту.

– Зачем вы ее расстраиваете?! – накинулся он на подруг. – Вас просили помочь нам. А вместо этого вы довели Ниночку до слез! Ниночка, чего они от тебя хотят?

– Они хотят, чтобы я вернулась к мужу с повинной.

– Что?! Да как они могут!

У Олега даже глаза потемнели от гнева. И он воскликнул:

– Пойдем, Ниночка, эти особы встали на сторону твоего врага! Не слушай их, родная. Все будет хорошо. Я не дам тебя в обиду.

И он увел задыхающуюся от рыданий подругу в их комнату.

– Свет не видел такого кретина! – со злостью воскликнула Кира. – Только до Нинки стало доходить, как ей развязаться с мужем, как этот чертов идиот вмешался и все испортил!

Но в этот момент она заметила Михаила, который, сияя приветливой улыбкой, направлялся к ней с толстой книжкой, на обложке которой была нарисована половинка собаки с очень натурально выполненным кишечником в разрезе. В кишечнике, как успела заметить Кира, было много всякого разного, но одинаково неприятного.

– О, нет!

И Кира мгновенно испарилась. Михаил растерянно повертел головой по сторонам, недоумевая, куда же делась девушка. Но тут к нему подошла Евгения Валентиновна. И Михаил с радостью переключился на нее.

– Это удивительно интересно! – услышала Леся голос тети Жени. – Познавательно и занимательно! И откуда вы все это знаете? Иной раз мне кажется, что у вас не голова, а настоящий компьютер! Гораздо более мощный, чем все современные компьютеры.

Комплимент заставил Михаила переключиться на тему мозга и его исследований. Леся прислушалась и вздохнула. Редкое занудство. Но тетя Женя слушала, раскрыв рот. И только время от времени делала судорожные движения челюстями, маскируя зевоту под приветливую улыбку.

– Слушай, а она его охмуряет! – поделилась Леся своим изумлением с Кирой, когда ей удалось найти подругу, забившуюся в самый дальний уголок.

– Охмуряет, – равнодушно согласилась та. – Ну и что?

– Но разница в возрасте.

– Не такая она у них и большая. Михаилу порядком за сорок. Тете Жене слегка за пятьдесят.

– Но он сущий заморыш!

– Нормальное телосложение для научного работника.

– Он лысеет!

– А она стареет! – отрезала Кира. – Слушай, ну чего ты к ним прицепилась? Хотят вить любовное гнездышко, это их личное дело. У нас есть задача поинтересней. Пошли! У нас еще куча дел!

Для начала подруги прилюдно выкатили «гольфик» и громко обсудили, как далеко до города и есть ли смысл возвращаться назад. Разумеется, это действие немедленно привлекло внимание окружающих.

– Куда это вы на ночь глядя собрались? – подошла к ним Карина.

– Так. На одну тусовку пригласили.

– На всю ночь?

– До утра!

– Эх, – неожиданно тяжело вздохнула Карина. – Будь я в другом состоянии, с вами бы поехала! Взяли бы меня?

– Обязательно!

Потом к подругам подошли Коля со своей девушкой и Сергей с Кешей. Они обменивались враждебными взглядами. Сергей взял Карину за руку. А Кеша смотрел на это с плохо скрытой злостью.

– Куда едете?

– Гулять.

– На всю ночь?

– Да! Надоело тут сидеть. Все равно ничего не происходит.

– А что вам нужно, чтобы происходило? – поинтересовался Коля. – Еще одно убийство?

– Мы совсем о другом.

– О чем же?

– Тебе не понять.

– Такой тупой? – обиделся Коля.

Обижать его подругам не хотелось. Коля не сделал им ничего плохого. И всегда был славным товарищем. Поэтому они объяснили, верней, попытались ему объяснить:

– Ты мужчина.

– Ну и что?

– А мы свободные девушки.

– И что?

– Свободных мужчин тут в доме нету. Все при дамах.

– И что с того?

– А мы девушки молодые, нам замуж нужно.

– А-а-а! – осенило наконец Колю. – Так вы за принцем собрались в поход?

– И правильно! – неожиданно вмешалась Карина, кинув мимолетный взгляд на Кешу. – Так и нужно. Не ждать, а брать быка за рога!

– Вот, вот! А то мы все ждем-ждем кого-то. Сколько можно?

– Пора самим взяться за поиски принца. А то ожидание выматывает больше любой работы.

– Правильно, – одобрила подруг и тетя Женя, которая теперь старалась держаться поближе к Михаилу, демонстрируя всем, что это ее собственный золотник, к которому больше никому другому прикасаться нельзя.

И все парочки дружно встали тесней друг к другу, словно осознав, до чего плохо, когда ты один. Характерно, что Карина сделала шаг вовсе не в сторону мужа, а по направлению к Кеше. Конечно, потом она спохватилась и подошла к мужу. Но все уже успели заметить ее оплошность.

– Если следователь явится, скажите, что мы будем завтра, – сказала Леся и пообещала: – Часикам так к двенадцати или к часу.

Все пожелали подругам веселого праздника и отличного клева. И подруги укатили. Разумеется, ни на какую тусовку они не поехали. Какие уж там женихи, когда преступник не пойман! Они оставили «гольфик» в небольшой лесополосе, метрах в трехстах от дома Вали. И вернулись обратно.

Уже изрядно стемнело. И поэтому подругам без проблем удалось выполнить задуманное. Они прокрались через участок к дому. Потом Кира дернула за спрятанную в стене дома бечевку. И тут же из окна их комнаты выпал толстый канат, сплетенный (простите нас, тетя Женя!) из ее льняных простыней.

Одно утешало подруг в этом варварском шаге: простыни были такими жесткими, что нормально спать на них можно будет только лет через пять постоянной круглогодичной эксплуатации и стирки. А до этого только ворочаться всю ночь и утешать себя мыслью, что простыни не какие-нибудь, а из экологически чистого вологодского льна.

Оказавшись у себя в комнате, подруги затаили дыхание. Нет, Таньки не было. Клубничный компотик продолжал свою очистительную миссию. И Танька сидела в туалете.

Что и требовалось доказать. Дождавшись, когда в холле второго этажа затихнут шаги и все домочадцы, почистив зубы и совершив другие вечерние гигиенические процедуры, отправятся по своим спальням, никем не замеченные подруги выскользнули в холл.

Тут была еще одна крохотная комнатушка, где полагалось храниться швабрам и прочему хламу. Но пока что она была пуста. И тут пахло не пылью и санитарными средствами, а свежим деревом. Совсем даже неплохой запах. Да и комнатка была достаточно велика. Почти целых три квадратных метра. Больше, чем нужно для ночного дежурства.

– Теперь главное – не спать!

Эти слова Кира прошептала, когда они с Лесей устроились в комнатке. Почему именно тут, а не у себя в спальне? Дело было в том, что у этой каморки было одно преимущество, она находилась рядом с комнатой Вали. И в дощатой стене подругами еще несколько часов назад был проделан глазок. Один из сучков совсем плохо держался в высохшей древесине. Так что выковырять его не составило особого труда. И теперь у них появился отличный наблюдательный пункт за комнатой хозяина дома.

– Но почему Валя? – допытывалась Леся у подруги. – Почему ты думаешь, что это он?

Кира отвечала странно:

– Я так вовсе и не думаю.

– Зачем же мы тогда тут сидим? – удивлялась Леся.

– Потому что он явно что-то скрывает. А я хочу знать, что именно.

До часу ночи ничего не происходило. Одно утешало подруг, Валя не собирался раздеваться. Он прилег на свою широкую кровать. Но прилег как был, в брюках, рубашке и кожаной жилетке, с которой не расставался сегодня целый день.

– Чего он не спит?

– Ждет.

– Чего ждет?

– Когда все уснут.

Кира оказалась права. Когда в доме затихло, Валя осторожно встал, извлек из-под кровати какой-то сверток и направился к окну. Тут подруги его потеряли из виду, потому что их глазок имел ограниченный радиус обзора. Но, судя по звукам, Валя открыл окно. И теперь собирался через него вылезти на улицу.

– Почему не идет через дом?

– Опасается.

– Чего?

– Как бы кто-нибудь не увидел его с этим свертком.

– А что у него в свертке?

В ответ Кира так зыркнула на подругу, что та мигом замолчала.

– Мы пойдем за ним и узнаем, – сказала Кира. – Ты готова?

Конечно, Леся была готова. Только вот к чему? Этого Кира ей не объяснила. А сама Леся постеснялась спрашивать. И так Кире постоянно приходится ей все разжевывать, словно маленькому ребенку. А сейчас она была напряжена и явно не в настроении возиться с подругой.

– Куда он идет? – шептала она. – Куда? Неужели все-таки он это сделает?

Лесе до смерти хотелось спросить, что имеет в виду Кира. Но она держалась. Из последних сил, но держалась.