Красотки и оборотни

— А кто его любил? Кто его?.. — староста закашлялся. — Кто его любил, кроме моей дурищи? Ей усы да меч да красный плащ глаза застили, а жизнь с таким — как прожить? О ней же, между прочим, я думал, о Зиате… Да и ты — кто таков меня винить? Помог мне. Деньги взял…

— Ну, взял. Я покойных воскрешать не умею. А Астона вы с пастухом — того. Если б я влез да правду рассказал… Кому от моей правды польза? Ну вот и смолчал — ты ж мне выбора не оставил! Нет человека, не вернешь…

— Не вернешь… — повторил староста. — Как бы не так. Пошли утром мужики лес валить, так сразу и увидели, что могила оборотня вся разрыта, а самого-то и след простыл! Ожил, проклятый, ожил и мстить повадился.

Томен ничего не ответил. Он, присев на корточки, внимательно разглядывал влажную землю на краю ямы. Потом спрыгнул вниз и стал тщательно исследовать размокшее от недавно прошедшего ливня дно. Нашел несколько ворсинок волчьей шерсти и большой желтоватый клык. Аккуратно завернул свои трофеи в платок и положил в карман.

— Ладно, разберемся, — солидно сказал чародей, вылезая из ямы. — В общем, потолковать нужно с людьми. В первую очередь с теми, кто на оборотня охотился. Ну, с Климом и с этим, как его, Руткой-пастухом.

Староста долго ничего не отвечал.

— Из тех, кто на оборотня охотился, только мы с тобой и остались, — наконец, тихо проговорил он.

— А остальные что же, сбежали? Мести мертвого волка испугались или, может, совесть их замучила? — недобро усмехнувшись, спросил колдун.

— Померли они, — еле слышно ответил староста.

* * *

— То есть как, померли? Отчего? — изумленно воскликнул Томен.

— Что значит отчего? Да я ж тебе битый час уже толкую, — с досадой проговорил Кидин, — проклятье оборотня нужно снять, а не то и нам несдобровать. Эх, кабы заранее знать, чем оно все обернется… — сокрушенно вздохнул он. — В общем, как только оборотень из могилы исчез, мне сразу не по себе стало. Всю ночь от страха глаз сомкнуть не мог. Потом вроде успокоился немного, забывать про случившееся начал. Только изредка мыслишка нехорошая мелькнет, что неведомо где эта нечисть затаилась и не будет от нее никакой пощады. Так ведь точно! Проходит, значит, две недели, и тут вдруг все мы захворали! Я, Клим, Рутка-пастух. Ну, в общем, те, кто на оборотня охотился. Боли начались по всему телу, потом судороги пошли. А затем и вовсе худо стало. Пастух Рутка умер прошлой ночью, а уж какой здоровяк был! Третьего дня Клим преставился. А теперь вот и я чувствую, долго не протяну. Посылали в Мирену за тобой… Говорят, в Марнот к господам отправился. Я велел на дорогах караулить. Ты ж все про наши дела знаешь, кому ж, как не тебе помочь… Не то и тебе, чародей, несдобровать, и до тебя оборотень доберется, чтоб его…

Кидин замолчал, нерешительно потоптался на месте, потом исподлобья взглянул на колдуна.

— Оборотень за мной сегодня приходил, — шепотом добавил он, испуганно оглядываясь по сторонам. — Утречком на рассвете, как вышел я во двор, гляжу, кто-то в красном плаще огородами крадется. А потом — шмыг через задний ход, да прямо ко мне в избу! Я вилы схватил… Страх меня берет, но, думаю, двум смертям не бывать… Взял вилы — да за оборотнем, только его и след простыл. Нет никого, весь дом обыскали, да без толку. Старшая моя, Зиатка, стоит вся бледная в сенях, от страха слова вымолвить не может. «Что, — говорю, — дочурка, видела Астона своего?» А она отвечает: «Видела. Вот только что стоял у порога в своем красном плаще, совсем как живой. А потом вдруг раз, и в волка превратился! Выпрыгнул в окошко и исчез». Я мужиков в погоню снарядил, но только разве его поймаешь! Даже следов никаких не нашли, потому что не волк, а оборотень! Эх-х… — Староста тяжело вздохнул и умоляюще посмотрел на Томена: — Может, ты хоть чем-то поможешь, мастер чародей?

— Ладно, попробую разобраться, — ответил колдун.

Он озабоченно посмотрел по сторонам. Узкая проселочная дорога, начинавшаяся у самого кладбища, шла вдоль небольшого перелеска, потом плавно поднимаясь в гору. Томен прошелся по ней, разглядывая влажную утоптанную землю под ногами, староста ковылял следом. Маг поднял голову и приметил прямо в лесу, между чахлыми осинками и березами слегка покосившуюся деревенскую избу.

— Эй, а кто это здесь возле самого кладбища живет? — удивился он.

Староста долго не отвечал. Его и без того хмурое лицо стало чернее тучи.

— Пойду я, пожалуй, совсем что-то худо мне стало, — наконец проговорил он. — Ты уж давай тут как-нибудь без меня. Ну а там… — он покосился на стоящую прямо в лесу избушку, — там… Натка рыжая живет. Ты, это… учти, дурная слава о ней идет. С этакой бабой никакое колдовство не поможет, сама она хуже всякой ведьмы. Так что давай от нее… того самого… подальше… держись.

Староста, сильно сгорбившись, медленно двинулся прочь. А Томен, немного поколебавшись, пошел к одиноко стоящему сильно осевшему в землю дому.