Красотки кабаре

– Вы нас оставляете, комиссар? – так же тихо, но с нескрываемым испугом спросила женщина.

– Я обязательно вернусь, – пообещал Вондрачек и поспешил к бортовому трапу.

Эмилия осталась на месте, провожая печальным взглядом медленно колыхавшийся гроб, осторожно спускаемый вниз. В этом гробу не только покоилось тело обаятельного русского литератора, который так любил ее во времена далекой молодости; в этом гробу словно уместились лучшие дни ее жизни – дни огненных венгерских чардашей, рукоплещущей венской публики, страстной любви и огромных букетов цветов… Как быстро все это стало прошлым и как стремительно это прошлое удаляется все дальше, со смертью каждого из его свидетелей. Кто теперь помнит о бывшей примадонне «Иоганн Штраус-театра»? Стареющая одинокая женщина, единственным достоянием которой является ее дочь. «Красотки, красотки, красотки кабаре, вы созданы лишь для развлеченья…»

Но где же Берта и почему она не вышла на палубу, чтобы проститься с господином Вульфом?

Глава 8 Последний шанс

Поздним вечером того же дня, когда капитан Гильбо, сидя в своей каюте, ожидал решения кубинских властей, в дверь постучали. Решив, что это судовой радист принес долгожданную радиограмму, капитан быстро открыл дверь, но был без церемоний оттеснен в глубь каюты двумя мрачными верзилами, державшими автоматы на изготовку.

Первой мыслью изумленного капитана была мысль о том, что пассажиры его парохода взбунтовались и теперь решили силой заставить его следовать в Мексику. Однако одного взгляда на автоматы – а это были хорошо знакомые Гильбо немецкие «шмайсеры» – оказалось достаточно, чтобы предположить самое худшее.

Через мгновение, когда в дверном проеме возникла знакомая фигура Сильверстоуна, чье лицо выражало мрачную сосредоточенность, капитан Гильбо понял, что совершил ошибку, не послушавшись совета комиссара Вондрачека.

– Добрый вечер, капитан, – невозмутимо поздоровался англичанин, аккуратно прикрывая за собой дверь. Оба его подручных продолжали стоять в противоположных углах каюты, держа Гильбо на прицеле. – Садитесь, нам надо поговорить.

– Какого черта вы себе позволяете? – мрачно поинтересовался француз, кивая на автоматы. – Что за нелепый спектакль, и откуда на моем судне взялось оружие?

– Садитесь же, – спокойно повторил Сильверстоун, – ибо от нашего разговора зависит не только дальнейший маршрут «Бретани», но также и то, под чьим командованием она отправится в свое новое плавание.

Гильбо пожал плечами и сел. Англичанин медленно опустился напротив, не сводя с него пристального, сверлящего взора.

– Итак? – нетерпеливо спросил француз.

– Вы сейчас подниметесь на капитанский мостик и отдадите приказ поднять якорь.

– И куда же мы отправимся?

– Обратно в Европу.

Гильбо ожидал чего-то подобного, а потому не стал разыгрывать удивления.

– Я должен знать конечный порт следования.

– Об этом вы узнаете, когда мы пересечем Атлантику.

– Но зачем вам все это нужно?

– Излишний вопрос, капитан, тем более что, я жду от вас не вопросов, а согласия.

– А если я откажусь?

– Тогда команде будет объявлено, что ее капитан при смерти, а потому командование судном берет на себя второй помощник…

– А, черт, этот проклятый Лефевр?

– Совершенно верно. Собственно говоря, вам, как и членам вашей команды, нечего бояться возвращения, тем более что сейчас во Франции существует дружественное Германии правительство во главе с маршалом Петеном.

– Но я не могу поднять якорь без разрешения гаванских властей!

– Вы немедленно радируете им, что пароход отплывает… ну, допустим, в Африку.

– Однако когда пассажиры узнают о возвращении в Европу, они могут взбунтоваться.

– Это уже не ваша забота. Кроме того, поскольку мы отплываем немедленно, а сейчас глубокая ночь, некоторое время можно будет держать конечный пункт нашего плавания в секрете. Утром же вы объявите пассажирам о том, что мы идем в Мексику. Предупреждаю, что в течение всего плавания вы и ваша команда будете находиться под присмотром моих людей. Малейшие попытки затеять заговор или предупредить пассажиров будут немедленно караться смертью.

– Неужели тот чехословацкий комиссар был прав и вы, англичанин, являетесь агентом злейшего врага Великобритании – Гитлера?

– Сейчас не время выяснять эти ненужные подробности, – поморщился Сильверстоун. – Я жду вашего ответа. Вы согласны выполнять мои приказания?

– Согласен… и будьте вы прокляты!

* * *

Эмилия не ложилась спать, ожидая возвращения Берты, поэтому безумно усталый комиссар Вондрачек застал ее полностью одетой.

– О, вы уже вернулись? – радостно воскликнула она, открывая ему дверь каюты. – Как я рада вас видеть!

– Радоваться нечему, – пройдя внутрь и плотно закрыв за собой дверь, отвечал Вондрачек. – Немедленно собирайте свои вещи и… Где, черт подери, ваша дочь?

– Она сейчас придет.

– Хорошо. – И комиссар, не дожидаясь приглашения, без сил опустился на край постели. – Собирайтесь, собирайтесь, мадам, мы немедленно покидаем пароход. Я вернулся только за вами.

– Как? – изумилась Эмилия. – Мы спускаемся на берег? Но каким образом?