Красуля

— Классно живешь, дружан, завидую. Не дом — княжеский замок, не жинка — Василиса Прекрасная. А уж о детишках молчу — настоящее произведение искусства… Вот оженюсь — таких же заведу…

— Кончай придуриваться, паря, — угрюмо прервал бородатый. — Что нужно?

Пришлось перейти на деловой тон. Свистун понизил голос до шепота, огляделся.

— Привет привез тебе от Жетона…

— Собачьих кличек на дух не выношу. Жучка, Гулька, Жетон… Говори по человечески, что потребно?

Дородная хозяйка мз-за спины мужа делала непонятные знаки, видимо, означающие: не раздражай мужа, схлопочешь по морде.

— Жетона ты знаешь, дружан, не можешь не знать. Вместе с ним парился, жрал сечку…

— Знаю, — наконец признался мужик, сопроводив признание злобной улыбкой. — Был такой кровавый пижон. Неужели еще не спровадили на тот свет? — удивился он. — Не крути и не штормуй — базарь прямо: что нужно от меня?

Пришлось говорить прямо, хотя Свистун интуитивно ничего хорошего от своей откровенности не ожидал. Судя по угрюмому выражению лица хозяина и по тревожным жестам его супруги, ответом на приглашение Жетона мог быть и удар кулаком, способный быка свалить.

Дождавшись ухода хозяйки, выложил то, что приказал босс. Максимально подрообно, подчеркивая выгоду от предлагаемого бизнеса.

— Ты со своим дерьмовым боссом знаете, что я давно завязал? Отбыл положенный срок и — все.

— Знаем, но…

— Тогда катись ты отсюда, дерьмо вонючее! — раненным зверем заревел бывший киллер. — Еще раз заявишься — в навоз закопаю!

Он повернул гостя спиной и так поддал в зад коленкой, что жетоновский посланец головой открыл калитку, телом прочертил по траве полосу длиной метров пять. От более серьезной расправы спасла хозяйка, уцепившаяся за полнятую руку мужа.

Ну, и черт с ним, с Жетоном, думал Валерка, выруливая на трассу, слава Богу, обошлось без синяков и шишек — каково было появиться перед Викой разукрашенным.

И все же сколько старых друзей, испытанных, казалось бы, верных, прошедших следственные изоляторы и зоны, завязали узелки! Их не остановили жизненные трудности, когда приходится получать мизерную зарплату, вкалывать до седьмого пота… Почему?

Впервые за много лет Свистун усомнился в правильности выбранного пути. Черт с ним, с высшим или средним образованием, можно было работать шофером, трактористом, слесарем. Встретил бы Вику, женился, завел ребятишек, не боялся бы встречных ментов, не прислушивался бы по ночам к малейшему шороху за окном…

А может быть и сейчас не поздно крутануть «баранку» в другом, противоположном, направлении?… Пожалуй, поздно. Единственный выход — смыться за океан и там уж приспособиться к другой жизни… Честной…

Тревога не проходила. На всякий случай, Свистун завилял по окрестным дорогам, мчался вперед, будто на пожар, долго простаивал под прикрытием домишек либо кустарника.

Он не знал, что его пасут. Умело, меняя машины. Что занавоженный водитель самосвала — оперативник уголовки, салатового цвета «жигуль», который минут десять висел на хвосте «оки» — из того же ведомства, что и сменившая его черная «волга». Работала никогда не подводившая парня интуиция. Он не предполагал, что километров за двадцать от Клина ему удалось уйти из-под наблюдения сыскарей. За что они схлопотали выговорешники.

В десять вечера «ока» прижалась к плетенному забору Усача. Свистун опасливо оглядел двор. Вроде, спокойно. В кухонном окне горит свет, наверно, хозяева вместе с гостьей ужинают.

Валерка представил себе уютную кухню, накрытый стол, кастрюлю с исходящим неземным ароматом варенной картошки, непременную бутылку самогона, тарелку с малосольными огурчиками… К желанию повстречаться с любимой девушкой прибавился сосуший голод — ведь целый день всухомятку, без горячего.

И все же чувство тревоги не оставляло парнишку. Крадучись, он открыл калитку, подошел к задернутому шторой окну, прислушался. На кухне тихо, слышно позвякивание посуды, иногда — мелодичный голосок хозяйки.

Решившись, Свистун открыл незапертую дверь в прихожую… * * *

На кухне действительно ужинали. Как принято, во главе стола орудовал ложкой Усач, по обе стороны от него сидели гости: Федоров и Поршень. Хозяйка вместе с Викой сидели с краю. Они то и дело вскакивали — подрезали хлеб, подкладывали на опустевшие тарелки закуски, следили за стоящей на плите сковородой с жаркоем.

— Матери, конечно, ничего не сообщила? — тихо говорил Федоров. — А ведь она волнуется, ищет тебя… До чего же жестокая нынешняя молодежь.

— Понимаю, поступила нехорошо, — согласилась Вика, глядя в тарелку. — Вот поженимся с Валеркой — напишу, приглашу в гости…

— И куда ты собираешься ее пригласить? — скривился в насмешливой улыбке Усач. — В тюрягу, куда обязательно упрячут твоего хахаля?

— В Южную Америку! — вызывающе вскинулась Вика. — Валерка сказал: поднакопит денег — улетим… Не верите? Ради Бога, не верьте, ваше дело, главное — чтобы я верила и ждала! Вот так!

— Не успеет накопить, — поддержал хозяина Михаил. — Как бы веревочке не виться, кончик будет. Посадят женишка, что будешь делать? К матери возвратишься или останешься здесь нахлебницей?