Кратчайшее расстояние (СИ)

  Мы вышли на парковку, пошли не торопясь, что бы не поскользнуться на утоптанном снегу, в сторону своей машины. Я вдруг устала, как будто усталость на меня одели, как пальто. Игорь нажал на брелок, недовольные нагруженные мамы обернулись на звук сигнализации.

  - Дура я, согласилась, - ругалась мама, сгружая пакеты в багажник. - Послушала тебя, думала, правда на часок заедем, прогуляемся. Время второй час!

  - Ладно тебе, мам, - вяло отбивалась я, открывая дверь и пытаясь задрать ногу на подножку.

  - Мила, погоди, помогу, - выглянул из-за машины муж.

  И тут...

  - Мама, возьми у меня пакет. Осторожно, там игрушки елочные, стеклянные, - свекровь подошла, тревожно взглянула на меня. - Игорь, поехали.

  - Что? - они все меня окружили, как омоновцы.

  - У меня воды отошли. Тут есть роддом?

  Через сутки.

  - Людмила Евгеньевна, покормите? - в палату заглянула медсестра.

  - Давай, Юля. Все равно сцеживать, у меня молокозавод на троих работает, вхолостую, - я положила сыночка в кроватку, подняла бортик. - Что, у мамы молока нет?

  - Нет у него мамы, - медсестра передала мне малыша. - Спасибо вам.

  - Отказничок? - у меня сердце сжалось. Как можно от своего ребенка отказаться?

  - Нет, умерла. Вы извините, я отойду. Как покормите, позвоните, я заберу.

  Маленький чужой человечек сосал грудь, а я его рассматривала. Синие глазки, красные щеки, в слишком маленьком чепчике. Крохотные кулачки, бирка. 'Мальчик, вес 3900, рост 54'. Ничей...

  Игорь приехал в тот же вечер, перед вечерним кормлением. Выслушал меня.

  - Возьмем, конечно. Вырастим, - посмотрел на наших сыновей. - Мила, а нам его сразу отдадут?

  Взяла мужа за руку, потянула, что бы наклонился, поцеловала долго, благодарно.

  - Ты лучший мужчина на свете, любимый, - он сел рядом со мной, обнял.

  - Что надо сделать? Бумажки собрать?

  - Угу. Я у завотделением список взяла. Игорь, я еще думаю Горелову позвонить. С нашей бюрократией до нового года точно не успеешь, потом то дни нерабочие, то две недели раскачиваться будут. А меня или тридцатого, или край тридцать первого выпишут уже.

  - Правильно, то кошек-собак подбирала, теперь чужих детей начала.

  - Люда, ты что выдумала-то? Зачем он вам? Своих четверо уже!

  Пресс-конференция по скайпу с родителями длилась уже полчаса. На нашу новость родители Игоря отреагировали сдержанно, мои - бурно.

  - Мама, папа! - я не рассердилась. Я была разочарована и расстроена. - Как вы можете?! Это наше с Игорем решение, и я не 'одумаюсь'. Мама, я надеялась, что ты меня поймешь и поддержишь! Папа, а ты? Ты самый добрый человек на свете!

  - Мила, ты не думай, я ничего, - папа крякнул смущенно. - Сколько случаев-то было - мать найдется, или родственники какие. Отберут. Или он узнает, что приемный, родню искать будет. И тебе, и внучатам стресс. Я ж за тебя беспокоюсь!

  - Доченька, ну, сама подумай! Кто у него мать, отец? А если больной, или наследственность плохая?

  - Мама, а если бы я была больная или воровать пошла, ты меня в детдом бы сдала? А если бы близняшки родились с дефектами, как доброходы ванговали, их в детдом?

  - Что ты сравниваешь-то? - возмутилась мама. - Родные дети и есть родные

  - Он мне тоже родной! - я разрыдалась, уткнувшись в ладони. - Делайте что хотите, думайте, что хотите, я его все равно возьму!

  Отключилась, поплакала, упорно игнорируя жужжание планшета. Звякнул телефон. Смс от мужа: 'Ответь, а то тут скорую надо вызывать'. Ответила.

  - Люда, доченька! Прости ты нас! Делай, как знаешь, только у меня за тебя душа болит! - заголосила зареванная мама.

  - Милка, ты это тоже... Что сразу ругаться? Расскажи толком - что, как?

  - В один день со мной девочка его родила молоденькая, только восемнадцать исполнилось. Порок сердца. Детдомовская, кто их там обследует и наблюдает? Обнаружили, когда беременная на учет встала. От аборта отказалась, Фиалка Атауловна, ее врач, рассказала. Почти весь срок на сохранении отлежала, не навещал никто. Все медсестры говорят - приветливая, скромная, тихая. Очень родить хотела, говорила, рожу - семья у меня будет. Так малыша любила, все соблюдала, что говорили - и режим, и... - я опять плакала. - Он здоровенький совсем, она ему свою жизнь...

  Тридцатое декабря.

  - Милка, скажи, который все же наш?

  После бурной встречи - семья сгрудилась вокруг малышей, близняшки пищали, трогали крошечные ручки и ножки, просились подержать, взрослые гомонили - наступило затишье. Я поела, помылась, и теперь сидела у камина, сушила волосы. Рядом дети спали в переносках.

  - Оба наши, пап.

  - Да наши, что уж. Но родила-то ты которого?

  - Пап!

  - Что тут думать-то? - свекор подошел. - Я как увидел, сразу понял - этот вот. На батю моего похож, и волос черный, в нашу родню. С Вадькой на одно лицо будет.

  - А у этого родинка, как у Ритульки, - мама задрала распашонку. - Видите? И ресницы длиннющие, Люда с такими же родилась, мне все соседки в роддоме завидовали!

  Уставились на меня. Я упрямо покачала головой.

  - Игорь, тебе-то она наверняка сказала! Колись!

  - Я не спрашивал, - улыбнулся мой любимый.