Кратер Эршота

— Моя любимая… Почитайте, Владимир Иванович.

Сперанский с благодарностью принял книгу и жадно стал её перелистывать. «Тихий Дон». Шолохов. Имя автора ему незнакомо. Но события, описанные в романе, захватывают, и он читает с напряжённым интересом.

Ночь идёт. Сперанский все ещё не спит, взволнованный и встречей и книгой. Иногда он отрывается от её страниц и глядит на своих новых друзей, встаёт и заботливо, осторожно поправляет изголовье у Пети или у Бориса, проверяет, не дует ли от дверей на Орочко, который жаловался на боли в боку. Потом он поправляет фитиль, опять садится за стол и напряжённо читает до утра, не в силах заставить себя уснуть. Перед ним развёртываются картины гражданской войны: в муках и борьбе складывалось новое, незнакомое ему общество…

С восходом солнца зазвенел смех. Борис и Петя, свежие после крепкого сна, пошли умываться на речку и, возвращаясь оттуда по морозцу, пустились бегом, оглашая воздух весёлыми криками. Лука Лукич сиял как именинник: хозяин кратера показал ему кладовую. Повар нашёл там лук, чеснок, разное мясо, рыбу, грибы и даже… квашеную капусту, приправленную ярко-красными ягодами брусники и мелконарезанной морковкой.

— Який же вы хозяин, Владимир Иванович, — растроганно говорил завхоз. — Даже грибочков и тех насолили. Цэ ж масляты, сами найкращи грибы. Тильки где ж вы тут силь покупаете? Може, тут кооператив какой силью торгуе?

— Нет, — добродушно смеясь, ответил Сперанский. — Кооператива тут нет, и первое время мне было туго без соли. Потом я нашёл солонцы — бараны показали, — и с того дня проблема соли была решена.

После небольшой паузы он прибавил:

— Как говорится, беда научит калачи есть. Меня она научила и плотницкому ремеслу и гончарному — смотрите, какая у меня посуда, — и шить она меня научила, и мамонтов дрессировать, и ещё многому другому…

После завтрака он пошёл к мамонтам, прихватив с собой Любимова и Ускова.

Оба гиганта стояли под навесом в загоне, сложенном из больших камней, и спокойно жевали сухой тростник, запасённый на зиму заботливым хозяином. При виде людей они зашевелили ушами, подняли хоботы и коротко протрубили.

— Постойте… — Усков остановился. — В состоянии они узнать вас, Владимир Иванович, или для них все мы одинаковы? Дайте мне вашу накидку, а вы наденьте, пожалуйста, мою телогрейку. Вот так… А теперь пойдёмте. Мне кажется, можно смело подойти?

— Не знаю, как они примут вас, но за послушание ручаюсь. Идёмте…

Лас повернулся первым. Глаза его блеснули. Он наклонил голову и приветственно закачал хоботом. Все трое подошли к нему вплотную. Мамонт потянулся к Ускову, но вдруг как-то недоверчиво фыркнул, и в следующее мгновение хоботом обнял Сперанского и поднял его до уровня своих глаз.

— Ах ты, Ласковый!.. — проговорил Сперанский, когда мамонт осторожно поставил его на землю. — Догадался. Умница! Вот знакомься с моими друзьями. Да, да… они и твои друзья, Лас…

Лас и Дик насторожённо обнюхивали Ускова и Любимова, тихонько пофыркивая и в нерешительности переступая с ноги на ногу, словно не знали, что им делать с гостями… Сперанский погладил сморщенные кончики хоботов и махнул рукой:

— Идите… Идите… Гулять!.

Как послушные домашние животные, гиганты дружно закачали головами и пошли из загона в лес, смешно помахивая коротенькими хвостиками.

— А теперь, друзья мои, я хочу показать вам итоги своей многолетней работы…

Все трое пошли к подножию южной стены. К ним присоединились Борис, Петя, Лука Лукич, уже покончивший с приготовлением обеда, а также Кава с Туем. Пересекли высокий кедровый лес.

Чуть приметная тропинка круто поворачивала к стене. С камня на камень, все выше и выше взбирался впереди группы Сперанский; наконец осыпь кончилась. По самой стене, влево, шёл узкий карниз. Хозяин кратера взошёл на карниз и ободряюще кивнул своим спутникам.

— Вот мы и пришли.

В четырех — пяти метрах чернела высокая, в два человеческих роста, щель. Будто здесь чем-то острым рассекли камень и рана так и не затянулась. Но каково же было удивление путников, когда, пройдя шагов пять в узкой щели, они очутились в светлом и высоком белокаменном зале.

— Отчего здесь так светло? — воскликнул Борис.

— Осмотритесь внимательно, и вы поймёте.

Сверху, почти из-под потолка, в пещеру лился свет ясного дня. Семь широких отверстий, как большие окна, освещали белый потолок, и солнце, отражаясь от него, заливало пещеру ровным, спокойным светом.

Но как ни удивительна была пещера со своими будто нарочно прорезанными окнами, в ней оказалось нечто такое, отчего все до одного члена поисковой партии 14-бис замерли в изумлении.

Они попали в музей, где были собраны самые редко-стные экспонаты, какие когда-либо приходилось видеть людям в наше время.