Кратер Эршота

Если бы Лука Лукич в эту минуту увидел Сперанского и пожаловался на озорников, то Владимир Иванович только рассмеялся бы. Вот уже много лет, как он в свободное время устраивал подобные игры: садился с удочкой па берегу и таскал для мишек рыбу за рыбой. А сзади толпились жадные «болельщики». Они так привыкли к этой весёлой игре, что поведение Луки Лукича озадачило их и рассердило… Подумаешь, ему рыбы жалко! Но он не знал местных обычаев и в поведении медведей видел только злое озорство.

Итак, рыбная ловля сорвалась. Хватай-Муха смотал удочки и, браня медведей, тронулся обратно к дому.

Вдруг медведи повскакали и с беспокойством подняли головы, насторожённо поводя чуткими влажными носами. Что-то встревожило их. Остановился и Лука Лукич. Посторонний звук раздался высоко-высоко в небе. Вот он ближе и ближе, ясней… И по мере того, как возрастало беспокойство медведей, радостное волнение охватывало человека.

Самолёт! Гудит самолёт!

Лука Лукич до боли в глазах смотрел на плотные белые облака, закрывавшие от его взгляда этот желанный вестник освобождения. Хватай-Муха прыгал на месте, подбрасывал шапку и кричал до хрипоты что-то бессвязное, радостное, будто далёкий лётчик мог услышать его слабый голос.

Гул мотора ещё несколько минут приближался. Далеко в лесу, где тоже, наверно, услышали этот звук, хлопнул выстрел, другой…

Когда ровное гудение приблизилось и, казалось, раздавалось над самым кратером, когда люди из последних сил выкрикивали в небо слова привета, медведи шарахнулись и, обезумев, помчались прочь.

Но вот гул самолёта, вызвавший такое радостное волнение, стал быстро удаляться. И только теперь заметил Хватай-Муха бегство своих попутчиков. Как ему ни было горько от мысли, что самолёт ушёл, он все же улыбнулся, вспомнив воришек, которые со всех ног удрали, едва заслышав звуки мотора.

— Ой, и отсталая же вы скотиняка! — говорил он. — Ни самолёта, ни автомобиля не бачили.

Луке Лукичу было все же любопытно посмотреть, куда медведи спрятались.

Недалеко от того места, где исчезает ручей, он увидел в стене огромную нишу, своеобразный грот с гигантским входом в десяток метров высоты и ширины. Грот чернел на фоне серого камня, как мрачная пасть. Близ него курился горячий ручеёк и стоял смрадный дух. Ни кустика, ни травки. Вот сюда-то и бросились перепуганные звери.

Лука Лукич увидел их среди камней. Но их было всего пять, Они лежали, уткнув морды в землю, и тяжело дышали. Шестой с трудом отползал все дальше и дальше от пещеры. Из его плотно сомкнутой пасти непрерывно вырывались тихие жалобные стоны. На губах висела слюна. Зверь был явно болен. Вот он дополз кое-как до первых кустов и лёг, утомлённо закрыв глаза.

Пахло чем-то душным, тяжёлым, скорей всего — серой. Лука Лукич сразу догадался, что медведи, побыв около пещеры несколько минут, отравились.

Хворостиной он заставил их всех подняться на ноги и отогнал, как овец, в лес, на чистый воздух. Асам подошёл к гроту поближе. Дышать становилось трудно. Лука Лукич зажал нос и сделал несколько шагов вперёд. И тут он увидел ещё двух медведей. Они были уже мертвы. Видно, с испуга разбежавшись, они не успели остановиться и пали первой жертвой коварного грота.

Лука Лукич быстро выбежал вон. Тут он увидел Петю и Сперанского.

— Скорей назад! Здесь смерть! — закричал Сперанский и с силой потянул за собой и без того опешившего завхоза, — Зачем вы здесь? Сюда ходить нельзя! Смотрите!..

Он зажёг ветку и опустил её на землю. Весёлое пламя тотчас погасло.

— Углекислый газ! Смертельная штука! Сколько раз я собирался загородить эту страшную впадину!

— Два медведя померли, — сказал Лука Лукич. — Они сюда побежали от самолёта ховаться…

— Слышали?! — перебил его Петя. — И вы самолёт слышали?

— Ну, а як же!.. Я кричал и кричал… Улетел.

— И мы кричали. Даже стреляли. Но разве ему видно? Вон какая облачность. А ниже спуститься опасно.

Гул мотора слышали также Усков и Орочко. Теперь для всех стало ясно, что партию 14-бис разыскивают. Раз самолёты летают над Эршотом — значит, пошли и сухопутные группы поисковиков. Возможно, спасение «близко и скоро все вернутся на Большую землю.

Лука Лукич на обед подал только суп. Он развёл руками:

— Медведи все скушали. И наловить рыбу не дали… Ему пришлось рассказать весь эпизод с медведями и о том, как они побежали в пещеру. Усков озабоченно посмотрел на Сперанского. Тот нахмурился и покачал головой. Как это раньше он не рассказал об этой страшной пещере, которая угрожает всему живому в кратере?

После обеда они вдвоём пошли к реке.

— Я догадываюсь, что вас беспокоит, Василий Михайлович, — заговорил Сперанский. — Под нами в трещинах земли таятся огромные запасы газов. К счастью, они не имеют серьёзного выхода в кратер. Вот уже больше года только одна пещера дышит углекислотой. Вспомните, сколько мы обшарили лабиринтов, но нигде не столкнулись с выходами газа. Мёртвая зона не идёт пока дальше сорока метров. Выделение газа невелико.