Кратеры Симфареи

Перед глазами Рика до сих пор стояли картины из детства. Холод, отмороженные до красноты руки, он, бледный и болезненный ребенок, ничуть не похожий на отца, плетется по скупо освещенным коридорам. Подойти к груде мышц во главе стола, покаяться, что он снова принес всего пару монет. На третьей чуть не попался, снова пришлось убегать… Затем нависшая над головой тень, грубый разочарованный голос. После ему либо причиняли боль, либо отправляли на улицу – опять лазить по карманам, обманывать, убегать, и так по кругу, пока не наберется достаточно монет. Рик всегда выбирал боль. От нее всегда можно было закрыться, перетерпеть, зато потом его оставляли в покое. Целая ночь чуткого сна, а по утрам все повторялось.

Спустя время воровство ушло в прошлое. Навыки остались с ним навсегда, но внезапно обучение стало совсем иным. Многочасовые медитации, основы этикета, травы и яды, человеческая физиология, наречия отдаленных уголков страны… Безумный набор, вряд ли кто-то из отцовского окружения знал хоть малую часть из перечисленного. Подручные отца стали вызывать в нем раздражение. Грубые северные мужики со смехом смотрели, как сынок Рендалла, почти рыча, бросается с кулаками на противника, вчетверо превосходящего его по размеру. Когда он начал побеждать в подобных стычках, смех утих. Сам Рик списывал это на изнурительные тренировки, ведь некоторые из учителей были почти садистами. Измученный организм требовал подпитки, выброса адреналина. А еще порой чужой боли и крови. Тогда он еще не понимал, почему.

Шли годы, Рикард взрослел, Рендалл старел, и постепенно между ними установилось шаткое равновесие. Рик делал то, что от него хотят, и делал хорошо. Отец наблюдал за его прогрессом, скупо кивал и оставлял в покое. Он верил, что все идет по плану, а юноша не хотел его разубеждать. Но сам-то он уже прозрел.

Так он научился выживать, наловчился пускать отцу пыль в глаза, и лишь одно осталось неизменным с самого детства – ненависть. Медленно формировавшаяся в его груди тоска в какой-то момент взорвалась, обрела очертания. И в очередной раз встретившись взглядом с отцом, Рик понял: нужно бежать.

Не убегать, спасая свою жизнь, свободу, как он делал уже не раз. А именно бежать. От отца. От холода. От всех этих людей. От желтых зубов и хриплых голосов. От хлопанья по плечу и фраз «отлично сработано, мальчик». Нестись со всех ног, пытаясь сохранить собственную личность. Куда и зачем, было неважно, главное – как можно дальше.

Удивительно, насколько легко было это сделать. Рендалл обучил Рика ремеслу, которое поможет выжить в любом месте, лишь было что красть и у кого. Так зачем ждать? Подгадав день и вынув из-под половицы то немногое, что удалось утаить от отца, спустя две недели Рик покинул город. Направление было выбрать несложно, всю жизнь он прожил на холодном севере, так почему бы не посмотреть на теплый юг? Путь не близкий, долгое путешествие изнашивает одежду, а в теплом климате ее много и не понадобится. Рано или поздно можно будет питаться фруктами, воруя их с веток или прилавков. Рассудив так, Рикард двинулся в путь.

Не учел он одного: похоже, отец был к нему все же привязан. Уж неизвестно, к самому Рику или к вложенным в него монетам, но впоследствии юноша не раз корил себя, что двигался слишком неспешно и, по сути, не таясь. К концу второй недели на стол, за которым он уминал похлебку, упала тень. Рик поднял глаза и тут же вспотел, несмотря на промозглый ветер. Улыбаясь уголками рта, над ним нависал Дормер, человек, за все эти годы чаще всего стоявший за правым плечом отца. Сотни раз за последние десять лет он своими бледными, почти прозрачными глазами наблюдал за тем, как Рик приносит свой заработок, как получает наказание или благосклонный кивок. И сейчас эти глаза смотрели на Рика почти в упор. За все эти годы в присутствии юноши он высказывался считанное количество раз, но в тот момент тонкие губы разжались, он недвусмысленным жестом указал на стул напротив и проскрипел:

– Я присяду?

Рик, стараясь оставаться спокойным, кивнул. Мысли тем временем метались в голове, как рой ос, взбудораженный вмешательством извне. Дормер отодвинул стул, подобрал складки плаща и мягко уселся напротив. Без спроса взял со стола чашку, понюхал, глотнул. Хмыкнул.

– Гранатовый сок… Я уже начал забывать, что ты еще ребенок. Пусть и достаточно смелый ребенок, как оказалось. Понимаешь, зачем я здесь?

– Если Рендалл отправил за мной одного из своих ближайших слуг, то я должен быть польщен?