Краткая история аргентинцев

К чему стремилось движение радикалов? Их программа была загадкой: вначале, под руководством Алема, она ограничивалась морализаторскими призывами к власти, честным выборам и сохранению федерализма. Но это всего лишь предпосылки для эффективной деятельности правительства. В обычных условиях ни одна партия не будет требовать высокой морали от государственного аппарата, потому что он таков какой есть; то же можно сказать о требовании свободных выборов. Так что конечные цели Алема были не слишком ясны, и это оправдывает слова Карлоса Пеллег-рини о том, что радикализм был не партией, а эмоцией.

Такое положение сохранялось и при Иригойене, последовательно отказывавшемся принять четкую программу партии. Результатом стал разрыв в 1908 г. Иригойена с Педро Молиной, самым влиятельным лидером радикалов во внутренних провинциях, потребовавшим ясного заявления партии о поддержке протекционизма в провинциях, которые он представлял. Иригойен в знаменитой письменной полемике с Молиной заявлял, что миссия радикализма как гражданского крестового похода настолько важна, что такие мелочи, как протекционизм или свобода торговли, лишь оскорбляют ее величие. Несколько лет спустя, в 1916 г., когда съезд Гражданского радикального союза выдвинул кандидатуру Иригойена на пост президента страны, его сторонники отклонили предложение о принятии четкой предвыборной программы. Таким образом, партия ограничивалась призывами к исполнению положений конституции, что не было политической программой, потому что все партии, если они соблюдают закон, должны чтить конституцию.

Такая политическая сила, раз за разом призывавшая к революции, постоянно составлявшая заговоры, отказывавшаяся объединяться с другими партиями, не участвовавшая в выборах, является загадкой аргентинской политики XX в. Любопытно, что подобная линия поведения дала радикалам необычайную силу и самобытность, резко отличавшую их от других политических сил того времени — сторонников Роки, Пеллегрини, Митре, модернистов, деливших власть и менявших названия (необходимо помнить, что в то время не было законов о политических партиях и их названия очень часто менялись).

На фоне всей неопределенности других партий радикализм выделялся своей этикой, завоевавшей ему симпатии общества, особенно молодых людей..

Нельзя сказать, что радикалы представляли какой-то один общественный класс. В движении участвовали представители верхов, городские рабочие, пеоны[50] и владельцы эстансий. Это было очень любопытное движение с точки зрения социологии, поскольку оно выходит за рамки традиционных представлений о классах. Когда Рикардо Рохас в 1932 г. присоединился к Союзу, он сказал: «Я пришел к радикалам, и меня встретили внуки лидеров борьбы за независимость и дети иммигрантов».

Возможно, Иригойен отказывался формулировать четкую программу действий радикалов в случае прихода к власти именно потому, что в движение входили очень неоднородные силы. Обещание придерживаться положений конституции было умным шагом, позволившим не связывать себя обязательствами, исполнения которых могли затем потребовать те или иные слои аргентинского общества.

Первые выборы

После окончания гегемонии Роки страну возглавил Хосе Фигероа Алькорта (1906—1910), фактически не обладавший политической властью. Уже умерли Пеллегрини, Митре, Бернардо де Иригойен, и Роке Саенс Пенья, приехавший из Европы с намерением усовершенствовать аргентинскую демократию (эта концепция занимала умы аргентинских интеллектуалов и политиков), был назначен президентом (1910—1914). В целом Аргентина развивалась неплохо. За тридцать лет удалось внедрить европейскую цивилизацию в бедную, неуправляемую страну, треть территории которой населяли индейцы, в страну, которая в 1880 г. не имела собственной валюты и столицы. В 1910 г., напротив, она была самым совершенным продолжением европейской цивилизации на американском континенте, могла похвастать прекрасной системой образования, средним классом, отличавшем ее от остальных латиноамериканских стран, преемственностью власти и влиятельными правящими кругами.

Тем не менее в стране сохранялась несправедливая и лживая избирательная система. Саенс Пенья полагал, что появились условия для ее изменения. Он пригласил на встречу Иригойена и предложил ему включить в кабинет министров двух или трех представителей радикалов. Однако вождь Гражданского радикального союза отказался, заявив, что единственным требованием его партии является свобода выборов. Ответ Иригойена показывает его политическую гениальность, так как, если бы радикалы вошли в кабинет министров, они оказались бы в ловушке. А так они, напротив, остались в стороне от власти и сохранили самобытность, полученную благодаря политике отказа от компромиссов, неучастия в выборах и призывов к революции.