Краткая история аргентинцев

Двадцать третьего февраля 1958 г. Фрондиси получил 49% голосов и был избран президентом. Бальбин набрал 29%, и 8% избирателей проголосовали против всех. Партия Фрондиси выиграла все выборы губернаторов, заняла все места в Сенате и две трети мест в Палате депутатов. Такой триумф был невиданным явлением в истории Аргентины. Но «первородный грех» — поддержка перонистов — в будущем еще обернется против Фрондиси.

Однако в те дни никто не понимал этого. Сторонники Фрондиси пребывали в эйфории, и общественное мнение склонялось к тому, что страна, наконец, встала на путь нормализации политической жизни. Хотя внутри правительства были те, кто не желал признавать результаты выборов. Однако Арамбуру поспешил поздравить Фрондиси с избранием и подтвердил намерение передать ему власть.

Первого мая 1958 г. Артуро Фрондиси занял пост президента, и на этом месте я заканчиваю повествование об аргентинской истории и позволю себе поделиться некоторыми общими соображениями.

Тяжелое наследие

Несмотря на благие намерения деятелей «Освободительной революции» и временного правительства, эта революция привела к весьма негативным последствиям. Ранее я отметил, что начало революции в сентябре 1955 г. не позволило Перону внести важные изменения в свою политику. Встает вопрос: какой Перон был настоящим? Тот, который национализировал железные дороги, или тот, который вел переговоры о предоставлении огромной концессии иностранной нефтяной компании в Патагонии? Перон, который выступал за Третий путь, или Перон, отчаянно стремившийся получить поддержку США? Перон, пропагандировавший социальную справедливость, или Перон, отменивший некоторые социальные завоевания после Конгресса производителей? Перон, говоривший о примирении, или Перон, обещавший убить пятерых оппозиционеров за каждого убитого перониста? «Освободительная революция» спасла Перона от еще больших противоречий. Хотя, конечно, восставшие не думали об этом, для них свержение Перона было вопросом жизни или смерти.

Тем не менее самым негативным результатом революции стало то, что армия начала исполнять роль защитника страны от перонизма. Это повлекло за собой бесчисленные вмешательства в деятельность Фрондиси и в конце концов привело к его свержению. Антиперонисты заставили временного президента Хосе Марию Гидо (он был скромным, не слишком влиятельным патриотом) провести такие выборы, на которых у перонистов не было шансов войти в правительство. Опасность очередного триумфа перонистов привела к свержению Ильиа, а режим Онгания, в свою очередь, исходил из идеи о том, что нужно «заморозить» политическую жизнь в стране, пока «проклятый перонизм» не сотрется из памяти людей.

Другими словами, после «Освободительной революции» армия была готова на все, лишь бы не допустить возрождения перонизма ни под каким видом. Это деформировало аргентинскую демократию, привело к появлению слабых, зависимых конституционных правительств и нелегитимных военных режимов, в конечном итоге терпевших провал.

В то же время перонизм находился под запретом и не мог создать политическую партию. Поэтому перонисты начали искать альтернативные пути влияния на политику страны и нашли этот путь в профсоюзной деятельности. Таким образом, Всеобщая конфедерация труда и другие профсоюзы, по сути, заменили Перонистскую партию, запрещенную после «Освободительной революции». Профсоюзное движение оказывало давление и атаковало правительство так, как это делают оппозиционные партии, но при этом было свободно от ограничений, свойственных политическим партиям. Такая ситуация была ненормальной. Это ослабило правительства Фрондиси и Ильиа и стало источником постоянных конфликтов в период правления Онгания. Иными словами, после «Освободительной революции» политическая система деформировалась: армия превратилась в жандармов, охранявших страну от перонистов, а рабочее движение стало играть роль Перонистской партии.

Возможно, это упрощенная схема, но я считаю, что в целом она верна. Присутствие военных в политике наложило отпечаток на политическую жизнь страны и привело к неверию в демократию. Ее заменила вера в мифическую «национальную революцию», в социализм и другие вредные утопии. Естественно, я не снимаю вины и с Перона, который, находясь в изгнании, также выступал за силовые решения. Но очевидно, что после «Освободительной революции» управлять страной при участии перонистов было невозможно, и одновременно факты показали, что нельзя было править без перонистов, а тем более против них.