Краткая история быта и частной жизни

На самом деле постройки, которые вы увидите в Виченце, представляют собой образцы, по которым построены многие важнейшие сооружения Европы и Америки: Лувр, Белый дом, Букингемский дворец, Публичная библиотека в Нью-Йорке, Национальная галерея в Вашингтоне и бессчетное множество банков, полицейских участков, судов, церквей, музеев, больниц, школ, богатых особняков и непритязательных жилых домов. Палаццо Барбарано и вилла Пьовене — явно архитектурные братья Нью-Йоркской фондовой биржи, Банка Англии, берлинского Рейхстага и прочих известных сооружений. Вилла Капра, расположенная на удаленном склоне холма, напоминает сразу целую сотню знаменитых купольных зданий, от Храма четырех ветров в замке Говардов до мемориала Джефферсона в Вашингтоне. А вилла Кьерикати с ее поразительным портиком, треугольным фронтоном и четырьмя строгими колоннами — разве она не похожа на Белый дом?

Человеком, ответственным за все эти архитектурные чудеса, был каменщик Андреа ди Пьетро делла Гондола, который в 1524 году, в возрасте без малого шестнадцати лет, приехал в Виченцу из родной Падуи. Здесь он подружился с влиятельным аристократом Джанджорджо Триссино. Если бы не это удачное знакомство, молодой человек, скорее всего, провел бы свою жизнь на лесах и в пыльной каменоломне, так и не раскрыв своей гениальности, и мир сегодня выглядел бы по-другому.

К счастью для потомков, Триссино разглядел в мальчике талант. Он привел его к себе домой, заставил учиться математике и геометрии, свозил в Рим посмотреть на великолепные античные здания и создал для него все условия, позволившие Андреа стать величайшим и, пожалуй, едва ли не самым влиятельным архитектором всех времен.

Заодно Триссино дал своему юному другу новое имя, под которым мы знаем его сегодня: Палладио, в честь Афины Паллады, древнегреческой богини мудрости. Тут надо подчеркнуть, что их отношения были совершенно платоническими. Триссино был известным волокитой, а его юный каменщик счастливо женился и стал отцом пятерых детей. Просто Триссино испытывал к Палладио большую симпатию, как и многие другие знакомые Андреа.

Итак, Палладио стал архитектором — что было довольно необычно, так как в то время архитекторы обычно начинали свою карьеру в качестве художников, а не ремесленников. Палладио же не занимался ни рисунком, ни скульптурой, ни живописью. Он просто проектировал дома. Однако его практические навыки каменщика давали ему одно бесценное преимущество: он прекрасно знал, как ведут себя самые различные конструкции, и, следовательно, понимал, как выразился Витольд Рыбчински, «не только как будет выглядеть здание, но и как надлежит его строить».

Палладио был типичным примером таланта, раскрывшегося в нужном месте в нужное время. После эпического вояжа Васко да Гамы в Индию за четверть века до описываемых событий монополия Венеции в торговле специями была подорвана; начался медленный упадок ее коммерческого могущества, и экономический центр тяжести региона начал смещаться вглубь материка.

Внезапно появилась новая плеяда хорошо образованных заказчиков, у которых были и деньги, и архитектурные амбиции; Палладио прекрасно знал, как использовать первое для того, чтобы удовлетворить второму. Он начал строить в Виченце и окрестностях замечательно красивые дома. У него был особый талант проектировать здания так, чтобы они соответствовали классическому канону и в то же время были более привлекательными и комфортабельными, чем строгие классические образцы. Такое обращение с классическими идеалами нравилось его заказчикам.

Палладио спроектировал не так уж много сооружений — несколько дворцов, несколько церквей, театр, два моста и тридцать вилл, из которых до наших дней сохранились только семнадцать. Из тринадцати вилл, что не дошли до нас, четыре не были закончены, семь были со временем разрушены, к строительству одной так и не приступили, а еще одна, вилла Рагона, просто как-то растворилась в истории — трудно сказать, существовала ли она вообще.

Метод Палладио был основан на жестком следовании канону, как он был сформулирован Витрувием, римским строителем I века до нашей эры. Витрувий, по всей видимости, не был особенно выдающимся архитектором, он больше проявил себя в качестве военного инженера. Однако, по счастливой случайности, сохранились его записи — единственная дошедшая до нас античная работа по теории архитектуры, и это делает Витрувия особенно ценным для истории.

Единственный экземпляр текста Витрувия был найден в одном швейцарском монастыре в 1415 году. Витрувий излагает чрезвычайно подробные правила, касающиеся пропорций, порядка, форм, материалов и всего, что можно измерить цифрами. В мире Витрувия правит математика. Никакие детали нельзя оставлять на волю случая; любые размеры и расстояния диктуются четкими формулами, которые автоматически обеспечивают надежную гармонию: