Краткая история денег

И, кстати, в 1993 году на протяжении нескольких месяцев, также при одобрении президента Ельцина, Уральская республика формально существовала. Потом Ельцин передумал и республику своим указом запретил. Сразу стало ясно, что большого будущего нет и у уральской валюты. Хотя одно время она явно приносила некоторую пользу, немного помогая решить великую российскую проблему дефицита наличности.

Просто какое-то повторение на новом уровне удивительного «безмонетного периода» русской истории, когда уже в поздние «зрелые» средние века на Руси вдруг исчезли монеты. Крупные выплаты производились слитками серебра или золота, но для покрытия повседневной торговли денег не было, и общины стали снова возвращаться к бартеру и примитивным заменителям денег вроде беличьих шкурок. Только ли татары были в этом повинны? Историки до сих пор спорят на этот счет. Равно как и о том, кто виноват в нехватке наличности, в возрождении бартера и появлении эрзац-денег в 90-е годы ХХ века…

Ведь это к тому времени относится оригинальное явление – превращение «безнала» в «нал» стало источником немалых и регулярных доходов для немалого числа людей. Обратите внимание: рубль, вроде бы теперь свободный и конвертируемый, снова пытался выстроиться в иерархию – в виде наличности он стоил ощутимо больше, чем лежа на счету в банке.

Но, подводя итоги, были ли деньгами уральские франки? В некоторой, не очень значительной степени. В другой исторической ситуации им могла быть уготована иная, более славная судьба, но на Урале 90-х они успели недолго побыть лишь неким отдаленным подобием английских деревянных «тэлли». В самом конце века они еще раз попытались вернуться в экономический оборот, компенсируя опять-таки проблемы с ликвидностью на промышленном предприятии. Но это уже было больше похоже на фарс – уральские франки закончили жизнь с жирным штампом: «талоны на питание».

А вот сертификаты, боны и специальные «чеки» советского времени были в большей степени настоящими деньгами, чем их обычные, официальные «коллеги». Советский рубль потому не мог именоваться полноценной валютой, что ему не разрешали измерять спрос и предложение и служить инструментом ценообразования. Отсюда уже следовало и поражение в других денежных правах, включая и способность конвертироваться в доллары и другие СКВ.

Денежные суррогаты Внешэкономбанка и Внешпосылторга свои функции выполняли исправно. Магазины «Березка» снабжали отличным ассортиментом товаров советских загранработников, согласившихся вернуть государству часть своей валютной зарплаты. Но и тут нельзя было обойтись без иерархии. Сначала существовали три категории сертификатов: с синей полосой – для совграждан, трудившихся в соцстранах, желтой – в развивающихся, и совсем без полосы, высшей, самой заветной категории – для тех, кому было оказано высшее доверие: представлять СССР во враждебном капиталистическом окружении.

Есть, правда, и более грубое объяснение такой системы – тех, кто работал в капиталистическом изобилии, надо было сильнее мотивировать – чтобы не поддавались всяким соблазнам. Кроме того, сдаваемая ими валюта была элементарно более ценной для государства, вот за нее и давали больше реальных благ. Возможно, все три соображения принимались в расчет.

Так или иначе, но разные сертификаты выстраивались строго по ранжиру и имели, соответственно, очень разную стоимость на «черном рынке».

В середине 70-х все три категории заменили на одинаковые «чеки Внешпосылторга», которые на чеки вовсе не были похожи, такое название, видимо, дали им, не найдя других. Поражало, что даже копейки печатались на бумаге, чеканить отдельные монеты было, видимо, накладно. Да и как их тогда называть? Алтыном, резаном, куной?

Замена, впрочем, была фальшивой – были введены соответствующие коэффициенты для различных по ценности валют: совсотрудник в Ираке мог получить, например, за свою номинальную зарплату почти в пять раз больше, чем его коллега в Польше или ГДР. В какой мере все эти чеки и сертификаты были деньгами? Превосходя нормальный, общий советский рубль по своей покупательной способности и обеспечивая баланс спроса и предложения в замкнутой общине загранработников, они не могли, тем не менее, полноценно выполнять другие денежные функции.

Зарплаты высчитывались в так называемых «инвалютных рублях». А вот это уже было по-своему прогрессивное, обогнавшее свое время начинание, поскольку в реальности, физически, таких рублей не существовало вообще. Они были лишь единицей измерения особо ценных трансакций – с заграничными партнерами по торговым и другим обменам. Когда инвалютным рублям надо было материализоваться для выплат, они делали это в форме либо той или иной иностранной валюты, либо, как в случае с совзагранработниками, в этих самых псевдочеках или сертификатах.

Отсюда и курс: девяносто инвалютных копеек за доллар США. Откуда отсюда? С потолка…