Краткая история денег, или Все, что нужно знать о биткоине

Твердые деньги, выбранные самим рынком именно потому, что их ценность имеет шанс сохраниться надолго, естественно, окажутся стабильнее, чем мягкая валюта, навязанная правительством. Если бы национальная валюта действительно была более эффективна как единица измерения стоимости и средство сбережения, не понадобилось бы принимать законы, обязывающие граждан ее использовать. Да и правительства стран не стали бы изымать крупные партии золота и хранить их в центробанках. Тот факт, что центробанки до сих пор не расстались с золотым запасом и даже продолжают его пополнять, говорит об их неверии в долгосрочную ценность своих валют и неизменности монетарной роли золота на фоне постоянного обесценивания бумажных денег.

НАКОПЛЕНИЕ И СБЕРЕЖЕНИЕ КАПИТАЛА

Одна из самых серьезных проблем, вызванных обесцениванием платежного средства, — отсутствие мотивации для накопления и сбережения. Временное предпочтение всегда бывает положительным: при выборе между получением товара или услуги сегодня или в будущем любой здравомыслящий человек предпочтет получить их сегодня. Отложить потребление имеет смысл только в случае, если ожидание принесет некую выгоду. Твердые деньги — это платежное средство, ценность которого со временем возрастет, следовательно, при накоплении оно увеличит покупательную способность. Мягкая валюта, подконтрольная центробанкам, главная миссия которых — обуздание инфляции, не обещает большой выгоды от накопления, поэтому ее обладатели скорее будут тратить деньги или брать займы.

Когда речь заходит об инвестициях, твердые деньги создают экономический климат, в котором любая положительная отдача будет благотворна для инвестора, поскольку денежная единица, вероятно, сохранит или даже повысит свою ценность со временем, что повышает мотивацию для капиталовложения. Однако в ситуации с мягкой валютой реальный доход можно получить, только когда прирост выручки превышает уровень инфляции, что создает стимулы для высокодоходных, но при этом высокорисковых вложений и затрат. Более того, увеличение денежной массы фактически означает понижение процентных ставок, поэтому стимулы копить и вкладывать исчезают, а вот мотивация брать кредиты усиливается.

Результат 46-летнего эксперимента со свободно плавающими национальными валютами подтверждает этот вывод. В развитых странах постоянно снижается процент накоплений, тогда как индивидуальные, муниципальные и государственные долги достигли немыслимых в прошлом размеров.

Рис. 12. Уровень накоплений в ведущих экономиках мира в %, 1970–2016 гг.[67]

Только Швейцария, которая сохраняла золотой стандарт до 1934 года и поддерживала свою валюту значительным золотым запасом вплоть до начала 1990-х, по-прежнему показывает высокий процент накоплений, оставаясь последним бастионом западной цивилизации с низким временным предпочтением и двузначным процентом накоплений, тогда как остальные страны Запада опустились до однозначных показателей, а то и ушли в минус. Средний процент накоплений в семи крупнейших экономиках мира[68] составлял 12,66 процента в 1970 году, но к 2015-му снизился до 3,39 процента, то есть упал почти на три четверти.

В то время как процент накопления в западном мире стремительно падает, закредитованность стабильно растет. Средняя семья в любой стране Запада закредитована более чем на 100 процентов своего годового дохода, тогда как полное долговое бремя граждан и государства во много раз превышает ВВП, со всеми вытекающими последствиями. Подобные цифры считаются нормальными в рамках кейнсианской школы, которая убеждает, что кредитование развивает экономику, а накопление ведет к рецессии. Одно из самых бредовых и опасных порождений кейнсианской мысли — это утверждение о том, что «государственный долг не страшен, поскольку мы должны эти деньги самим себе». Только самый жадный и недалекий ученик Кейнса может не понимать, что эти «мы» — не однородная людская масса, а несколько разных поколений, а точнее, нынешнее поколение, которое бездумно потребляет за счет будущих поколений. Что еще хуже, за этой фразой обыкновенно следует эмоциональный шантаж в духе «мы обделим себя, если не станем брать кредиты и инвестировать эти деньги в будущее».

Многие экономисты делают вид, будто мысль о том, что при высоком уровне расходов долг может нарастать до бесконечности, а от накоплений можно отказаться, — величайшее открытие современности, которым мы обязаны гению Кейнса. Дескать он открыл, что расходы — двигатель экономики. На самом деле в такой политике нет ничего нового, ее применяли еще в Римской империи времен упадка. Просто теперь мы используем государственные бумажные деньги. Да, банкноты позволяют управлять несколько более гладко и менее заметно, но конечный результат тот же.