Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви

Вот и все "права", которые признаны были за старообрядцами законом 3 мая 1883 г. Собственно, никаких прав не было дано, узаконивалась лишь зависимость всего старообрядчества от усмотрения министра внутренних дел, обер-прокурора Синода и местных губернаторов или начальников областей. Но многомиллионный русский народ был рад и этому, ему разрешалось законом (подумать только - законом!) молиться Богу в своей родной стране, не публично, конечно (Боже, сохрани!), а в наглухо закрытых помещениях, нести икону за своими покойниками, а на кладбище - это обыкновенно за городом - спеть даже "Святый Боже" и, кроме того, иметь паспорта, чем всегда пользовались в той же России даже бродяги. Для старообрядцев это было узаконено лишь в 1883 г. Как же не радоваться такому "благу". К изложенным статьям было еще добавлено, что старообрядческие требоисправители "не подвергаются за сие преследованию", но за ними "не признается духовного сана или звания" и строго воспрещается "публичное оказательство раскола", под каковым разумеются крестные ходы, публичное ношение св. икон, облачений и "раскольническое пение на улицах и площадях". Под "раскольническим" пением понимались не так называемые "бесовские" песни - пьяные, разнузданные, с похабщиной: это пой, сколько хочешь, а церковные песнопения, коими прославляется Бог, Пресвятая Богородица и все небесное, святое и чистое. Изложенный закон нелицемерно и правдиво свидетельствует о жутком положении старообрядцев в России в то, не совсем далекое от нас, время. Но жизнь тогдашняя многочисленными своими фактами рисует еще более мрачную картину этого положения. Из многочисленных старообрядческих храмов и молитвенных домов, отобранных от старообрядцев по всей России и запечатанных, ни один не был возвращен старообрядцам или распечатан, что разрешалось сим законом. Зато сколько новых старообрядческих молитвенных домов было закрыто, ограблено и отобрано уже после [выхода] этого же закона. Мы не можем в "Краткой истории" приводить все эти факты, многие из них были в свое время оглашены в старообрядческой заграничной печати[398]. Выше мы сообщали о возмутительном факте сожжения нетленных тел старообрядческих священнослужителей - епископа Кавказского Иова и священника Григория, много лет покоившихся в старообрядческом монастыре "Обвалы", близ станицы Кавказской (Кубанской обл.). Совершил этот "подвиг" ставропольский миссионер архимандрит Исидор Колоколов, присланный из Петербурга уже после обнародования изложенного закона почти через тринадцать лет, а самый монастырь этот отобрал от старообрядцев со всем его достоянием - церковью, кельями, внутренним убранством, всею церковной утварью и пр. в феврале 1894 г., престарелых же иноков этой обители разогнал, а епископа Силуяна, жившего здесь, выслал в ст. Урюпинскую. Майский закон ничуть не защитил старообрядцев как от этого разгрома, так и от многих других. Как и в предыдущее царствование, и теперь продолжались налеты полицейских властей, преимущественно под командой православных священников и миссионеров, на старообрядческие молельни и часовни для их закрытия или ограбления и нередко во время самого богослужения, когда останавливали его с насмешками и кощунствами[399]. Наиусерднейшим гонениям подвергались старообрядческие священнослужители: их преследовали не только за исполнение духовных треб и за иерархические наименования, но и за одежду их (кафтаны, поддевки, казачки), за длинные волосы, даже за шляпы (рядили их в картузы), предавали их суду и всячески преследовали[400]. Разгоняли и закрывали старообрядческие школы, а преподавателей отдавали под суд; школы самые примитивные, в которых обучались дети лишь чтению церковных книг. Старообрядцы обрекались на безграмотность и темноту за неимением своих школ; а в казенных школах издевались над старообрядчеством и на уроках по Закону Божию старообрядческих детей-учеников подвергали насмешкам и опозорению, почему таковых школ и избегали старообрядцы[401]. Особенно тягостным было брачное положение старообрядцев. Закон о записи при полиции "раскольнических" браков, изданный еще в 1874 г., оказался мертвым: им старообрядцы не могли воспользоваться не только потому, что они не хотели и не могли вопреки своей совести и верованию именовать и признавать свои браки "раскольническими", но и потому, что в эти брачные книги могли быть внесены лишь такие старообрядцы, которые докажут, что они никогда не принадлежали к "православной" церкви. А доказать это никак нельзя было так называемым незаписным старообрядцам, а их-то большинство в старообрядчестве - миллионы людей. "Незаписными" считались те старообрядцы, которые в Петровское время, когда требовалось объявить себя и записаться "раскольниками", не сделали такого объявления и не записались в "раскол": так они и остались числиться "православными" казенными христианами, но не только они, но и дети их, и внуки, и правнуки - во всех последующих поколениях, включительно до русской революции, хотя ни сами родители, ни дети их, ни внуки, ни правнуки никогда не состояли в "православной" церкви, а родились и крестились в старообрядчестве и здесь принимали все таинства, здесь молились, здесь и умирали. Но беда в том, что никто не в силах был вычеркнуть их из записи "православных" и перевести в списки "раскольников", и браки таковых лиц нигде нельзя было записать: ни в метрических книгах "православных" приходов, потому что они там не совершены, ни в полицейских "раскольнических" записях, потому что врачующиеся считаются "православными". А отсюда, из такого безбрачного положения следовали нередко всякого рода трагедии: семейные, наследственные, имущественные, судебные и другие. Положение было ужасное, и не было никакого выхода из него. В некоторых губерниях сами полицейские управления ходатайствовали перед духовными консисториями разрешить им записывать в брачные книги тех "раскольников", которые хотя и числятся "православными", но в действительности о которых достоверно известно, что они и родились, и крестились в "расколе", и что даже родители их были раскольниками. Но консистории на такие ходатайства отвечали отказом и разъясняли, что "ни церковная власть, ни гражданская уклоняющихся в раскол не признают раскольниками, а признают заблуждающимися чадами православной церкви, следовательно, и дети их, родившиеся во время уклонения их от церкви, не могут считаться раскольниками от рождения, хотя бы они и были крещены по раскольническому обряду. Крещение по раскольническому обряду не может дать законного права именоваться раскольниками тем, кои по закону должны быть крещены по обрядам церкви православной". Посему браки таковых лиц "признаются незаконными и недействительными" и "дети, рожденные от таковых браков, также не подлежат внесению в раскольнические метрические книги"[402]. Консистории предписывали православным священникам по всем приходам не выдавать удостоверения таковым старообрядцам, что они принадлежат к "расколу". Кроме того, они разъясняли, что над таковыми лицами, в случае их смерти, "воспрещается раскольникам погребение их по своим обрядам, а требуется, чтобы оно было совершено в православной церкви"[403]. Брачные трагедии порождали еще погребальные трагедии и прямо ужасы, а из них возникали новые и новые "преступления" и сердцераздирающие драмы. Сколько было старообрядческих священников привлечено к суду и осуждено за погребение таковых старообрядцев, как подлежащих "погребению по православному обряду"! Сколько было издевательств "православных" священников над таковыми покойниками, которых вытаскивали они с помощью полиции или пожарных из старообрядческих домов и даже церквей и тащили их для отпевания в свои церкви, не дав даже закончить старообрядческое погребение! А сколько было при этом душу раздирающих сцен: родственники не давали своего покойника в чужую церковь к чужим попам на посмешище - на какое-то кощунственное, ибо насильственное и притом над "раскольником" же, погребение, хватались за гроб с плачем, с рыданиями, воплями, а в это время полицейские по приказанию попов отталкивали их, били, ломали им руки. Боже мой! Каким страшным в такие моменты представлялось старообрядцам это "православие" с такими чудовищными насильниками, служителями его[404].