Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви

Так бессердечно и таким варварским способом был уничтожен самый знаменитый в истории старообрядчества духовный его центр - славный Иргиз. Таким же бесчеловечным образом были разорены и совершенно уничтожены и многие другие старообрядческие монастыри и скиты. Все церкви старообрядческие по всей России, а также часовни и все другие молитвенные помещения были отобраны у старообрядцев и отданы в пользование единоверцам. Многие церкви были совершенно закрыты, так как на местах не оказалось единоверцев и ими некому было пользоваться. Закрыты были старообрядческие церкви даже в Курляндской и Лифляндской губерниях, где, казалось бы, нужно было всячески поддерживать русское население в интересах русской государственной национальности. Напротив, при Николае было воспрещено старообрядцам приобретать населенные имения и земли в Остзейском крае и даже просто селиться в пограничных губерниях западного края. Иностранцы же пользовались в России повсеместно всеми гражданскими и религиозными правами и свободами. Старообрядцам было воспрещено занимать должность даже сельского писаря, а иностранцы могли быть и были даже министрами.[177]

До указа императрицы Екатерины II 1764 г. старообрядцам не разрешалось приписываться в городское сословие и быть купцами. Но с этого времени они поселились в городах, преимущественно в больших, и в обеих столицах. "Быстро развились в их руках капиталы, - говорит о них П.И. Мельников-Печерский, - что следует отнести к отличающей их домовитости и бережливости, а в особенности к внутренней связи, скрепляющей их общества, в которых взаимное вспомоществование составляет едва ли не важнейшую основу. Достоверно известно, что к концу XVIII и в начале XIX столетия значительная часть русских капиталов оказалась у старообрядцев, принадлежавших к городским сословиям". [178] Благодаря промышленно-торговой деятельности именно старообрядцев, Россия стала богатеть. Фабрики, заводы, рыбные промыслы, хлебные операции и всякие другие промышленные и торговые предприятия находились преимущественно в руках старообрядческих купцов. Особенно богат ими был Московский фабрично-заводской район, а также Иваново-Вознесенский. "В руки богатевших с каждым днем старообрядцев стали переходить и недвижимые имения боярских внуков и правнуков. Боярские палаты обращались в жилища купцов-старообрядцев или превращались в их промышленные и торговые заведения. Самые подмосковные села старорусских бояр и вельмож XVIII столетия стали переходить в руки старообрядцев." [179] По этим-то старообрядцам и решил ударить император Николай, чтобы принудить их принять единоверие, отрекшись от своей, древнеотцовской, старообрядческой веры. От всех купцов и фабрикантов потребовалось представить удостоверение, что они принадлежат к православной церкви. В противном случае у них отбирались гильдейские права, с которыми связаны и права по воинской повинности: сыновья их немедленно должны быть взяты в солдаты (тогда служба была в 25 лет - почти до смерти). Старообрядцам-гильдейцам предстояло выбирать: или отречься от своей веры, стать ренегатами, или пойти на большие жертвы государственные, семейные, личные, то есть прекратить свои предприятия, разориться, семью отдать на произвол властей, самому быть подвергнутым разным притеснениям. Многие купцы пошли в единоверие, увеличив и без того огромное число его лицемерных членов и терзаясь в своей совести. Многие из них при новом царствовании вернулись в старообрядчество. Но немало оказалось столь твердых купцов, которые прекратили свои заведения и промыслы, но не изменили своей вере - остались старообрядцами. Николай был беспощаден к таковым. Многих сослал он: одних в Закавказье, других в Сибирь, третьих "в не столь отдаленные места."[180]

Всеми этими мерами насилия и коварства император Николай, несомненно, нанес сильные удары старообрядчеству. Но еще сильнее он ударил по самой России, ибо с того именно времени пошло в ней, именно в капиталистическом мире, засилье иностранцев и главным образом евреев. Внутренне же старообрядчество стало еще крепче, даже и количественно увеличилось. "Нельзя пройти молчанием того, что с 1827 г. раскол не только не ослабел, но значительно усилился, и число раскольников чрезвычайно умножилось", - замечает Мельников-Печерский. [181] Он дает такую общую картину положения старообрядцев в николаевское время: "Многие сотни молитвенных зданий были уничтожены; десятки тысяч икон, сего древнего достояния прадедов, были отобраны; огромную библиотеку можно было составить из богослужебных и других книг, взятых в часовнях и домах старообрядцев...".