Краткая история евреев

Все эти сановные евреи оказывали государству важные услуги, но своему народу они приносили мало пользы. Еврейские сановники этого времени не имели тех добродетелей, какие украшали некогда людей вроде Хасдая Шапрута или Самуила Нагида. Подражая расточительным испанским грандам, они стремились только к богатству и показной роскоши, наряжали своих жен и детей в шелк и жемчуг, катались в роскошных экипажах. С них брали пример мужчины и женщины состоятельных классов еврейского населения. Этим они возбуждали зависть христиан, которые говорили: «Вот как евреи обогащаются; скоро они все превратятся в грандов». Быстрое обогащение отдельных лиц, достигавшееся иногда путем выгодных откупов или ростовщичества, ставилось в вину всей еврейской массе, которая вела скромную трудовую жизнь. Юдофобы пользовались этим для натравливания толпы на евреев.

Особенную ненависть к евреям чувствовали высшее дворянство и духовенство.

Гордые испанские дворяне не терпели иноверцев и инородцев в своей среде и негодовали, когда такие люди достигали высоких государственных должностей.

Духовенство же, состоявшее главным образом из монахов-доминиканцев, видело в возвышении евреев прямое оскорбление для церкви. По мнению католических монахов, евреи, как «враги церкви», должны были везде находиться в состоянии рабов. А между тем еврейские общины Испании процветали и пользовались внутренней свободой. В одной Кастилии находилось свыше 80 общин, насчитывавших до миллиона евреев. Главные общины находились в Толедо, Бургосе и Севилье. Во главе каждой общины стояли раввины и судьи, имевшие право разбирать гражданские и уголовные дела между евреями. Как некогда в Вавилонии и в Арабском халифате, евреи пользовались здесь широким самоуправлением в своих внутренних делах, между тем как влиятельнейшие из них участвовали также в общественной жизни христианского населения. Эта обособленность евреев, с одной стороны, и деятельное участие их в государственном управлении, с другой — раздражали католических дворян и священников Один священник-изувер из Севильи, Фернандо Мартинес, поставил себе целью возбудить христиан к нападению на евреев. В своих церковных проповедях он страстно обличал «лжеучение» иудеев, указывал на их возрастающее благосостояние и вредность их для государства. Заняв должность помощника архиепископа, Мартинес стал рассылать циркуляры к духовным чинам севильской епархии, где убеждал их склонить народ к тому, чтобы «разрушать до основания синагоги, в которых враги Бога и церкви, именующие себя иудеями, совершают свое идолослужение». Однажды, в день 15 марта 1391 г., Мартинес произнес зажигательную речь на площади при большом стечении народа. Возбужденная толпа бросилась на мирных еврейских жителей Севильи — и начался погром. Но на этот раз за евреев заступились городские власти, погром был прекращен, и некоторые зачинщики его понесли наказание. Однако к этим зачинщикам не догадались причислить настоящего виновника беспорядков, Мартинеса. Под покровом церковного рвения, он продолжал свою преступную агитацию — и, наконец, добился своей цели. Спустя три месяца погром в Севилье возобновился с такой силой, что приостановить его было уже невозможно. Католики, словно по уговору, сбежались в одно утро со всех концов города к еврейскому кварталу («юдерия»), подожгли его и принялись убивать и грабить его обитателей (6 июня). Около четырех тысяч евреев было убито, взято в плен и продано в рабство арабам; остальные же, чтобы избавиться от смерти, позволили совершить над собой обряд крещения.

Цветущая и древняя община была уничтожена; некоторые синагоги были разрушены, а уцелевшие обращены в церкви.

Севильская резня подала сигнал к нападению на евреев в других городах. В Кордове и Толедо чернь убивала евреев. Многие пали мучениками за веру; но велико было и число малодушных, которые, ради сохранения жизни, притворно принимали крещение. Из Кастилии погромная волна перекинулась в Арагонское королевство. В Валенсии католики ворвались в еврейский квартал с криками: «Вот идет сюда Мартинес; он всех вас перекрестит!». Сопротивление, оказанное евреями, еще более ожесточило погромщиков. Пятитысячная еврейская община была разгромлена: одни погибли от меча, другие пошли к кресту, третьи бежали. В Барселоне евреи заперлись в крепости, заручившись покровительством местного губернатора и знати. Но разъяренная чернь осадила крепость и подожгла ее.

Осажденные, потеряв надежду на спасение, сами закалывали себя кинжалами или бросались с крепостной башни вниз и разбивались; другие приняли мученическую смерть от рук неприятеля, остальные изменили своей вере; лишь немногим удалось бежать.